Вильгельм принадлежал к славному и знаменитому в Голландии Оранскому дому. Голландия была республика, но высшая должность верховного штатгальтера переходила по наследству от одного принца Оранского к другому. В раннем детстве Вильгельм остался круглым сиротой. Его отец, Вильгельм II, умер за неделю до рождения сына. После смерти старого штатгальтера партия Генеральных Штатов взяла вверх над партией оранжистов (последняя стремилась к основанию монархии в пользу Оранской династии) и безраздельно правила страной в течение 22 последующих лет. Верховная власть была вручена пенсионарию Яну де Витту, который всеми силами старался укрепить республиканские учреждения. По его настоянию в 1654 г. был принят так называемый Акт устранения, по которому Голландские Штаты обязались не предоставлять Вильгельму ни военной, ни гражданской власти. Но уже в 1660 г., после реставрации в Англии Карла II, Акт устранения был отменен, а в 1667 г: была упразднена и должность штатгальтера. В 1670 г. Вильгельма приняли в Государственный совет с правом подавать голос. С этого момента началась его политическая карьера.

Вильгельм был человеком хилым, худощавым, с высоким лбом и носом, загнутым наподобие орлиного клюва. Он имел задумчивый, несколько угрюмый взгляд, сжатые губы и холодную улыбку. С детства и до самой смерти он был физически слабым и больным человеком - страдал одышкой и. имел расположение к чахотке. Его постоянно донимал кашель и жестокие приступы головной боли. Однако он получил от природы сильные страсти и живую впечатлительность, которые умел прикрывать флегматическим спокойствием. Окруженный с самого детства шпионами и врагами, он приучился быть осторожным, скрытным и непроницаемым. Только перед небольшим количеством задушевных друзей он мог отбрасывать свою напускную холодность - становиться добрым, радушным, откровенным, даже веселым и шутливым. Он был щедро наделен качествами великого государя и всю жизнь посвятил одной политике. Науки, искусства и литература совсем не занимали его. От природы он обладал даром сарказма. Это делало его речь сильной и яркой. Он живо говорил на многих языках: латинском, итальянском, испанском, французском, английском и немецком. По воспитанию он был строгим кальвинистом, однако всегда проявлял завидную веротерпимость.

Такой человек не мог долго находиться на вторых ролях. Ему не доставало только удобного случая, чтобы стать во главе республики. Такой случай представился в 1672 г., когда началась война с Францией. Сначала Генеральные Штаты назначили Вильгельма на должность генерал-капитана. Вскоре тяжелые поражения и неудержимое нашествие французов произвели переворот в умах голландцев: все надежды возлагались теперь только на принца Оранского. Вследствие волнений, вспыхнувших во многих городах, Вильгельм в июле был провозглашен штатгальтером. В августе восставшая чернь убила в Гааге Яна Витта и его брата. Если Вильгельм и не был прямым вдохновителем этих событий, он, несомненно, всецело их одобрил. Все государство подчинилось воле молодого штатгальтера. Он застал страну уже под властью французов, а голландскую армию - оттесненной за линию плотин. Оставалось последнее средство остановить врага, и Вильгельм не колеблясь воспользовался им - он приказал открыть шлюзы и пустил против захватчиков море. Осенью голландцы перешли от обороны к наступательным действиям, проникли до самого Маастрихта, затем вторглись во Францию и осадили Шарльруа. Брауншвейгский курфюрст и император Леопольд заключили с Голландией союз. Появление имперской армии на Рейне заставило Людовика XIV разделить свои войска. Вслед за тем войну против Франции начал испанский король. В 1673 г. французы были вытеснены из Нидерландов. Англо-французский флот после ожесточенной битвы при мысе Гельдера должен был отступить от голландских берегов. Эти победы принесли Вильгельму огромную популярность. Он был объявлен наследственным штатгальтером и генерал-капитаном Голландии, Зеландии и Утрехта. Война переместилась в испанскую Бельгию. Летом 1674 г. Вильгельм во главе испанских и голландских войск дал сражение французскому полководцу принцу Конде у Сенефа, близ Девена. После сильного кровопролития победа, хотя и неполная, осталась за французами. Вильгельм отказался от намерения вторгнуться во Францию и отступил. В следующем году французы овладели всей линией Мааса - взяли крепости Гюи, Люттих и Лимбург. В 1676 г. Вильгельм не смог спасти испанских крепостей Бушена и Конде, осажденных самим Людовиком XIV. Он хотел отомстить за это взятием Маастрихта, но принужден был отступить от него. Знаменитый голландский адмирал Рюйтер, отправившийся с эскадрой в Средиземное море, был там наголову разбит адмиралом Дюкеном и сам пал в бою. В 1677 г. французы овладели Валансьеном, Камбре и Сент-Омером. Вильгельм попытался освободить последний город, но был разбит при Монкасселе. В 1678 г. он заключил в Амстердаме мир. Людовик вернул Голландии Маастрихт, а Вильгельму - княжество Оранское. Таким выгодным условиям мира много способствовала женитьба Вильгельма на Марии, дочери герцога Йоркского (будущего английского короля Иакова II). Этот брак был основан на чистом политическом расчете и, тем не менее, оказался удачным. Правда, вначале Вильгельм не мог похвастаться супружеской верностью. Но Мария переносила свои огорчения с кротостью и терпением, и постепенно приобрела любовь и расположение мужа. Амстердамский мир не мог быть долгим. В 1681 г. Людовик овладел Страсбургом. После этого Вильгельм и шведский король Карл XI подписали в Гааге союзный договор, направленный против Франции. Император и испанский король вскоре присоединились к этому союзу. В 1686 г. союз был оформлен в Аутсбургскую лигу.

В это время судьба предоставила Вильгельму случай значительно расширить свое могущество. В июне 1688 г. он получил формальное приглашение из Англии, от лидеров тори и вигов, занять английский престол. Ему писали, что девятнадцать из двадцати англичан жаждут перемен и охотно соединятся для свержения Иакова. Авторы письма обещали принцу полный успех, если он явится в Англию во главе отряда в 10 тысяч человек. Вильгельм немедленно стал готовиться к походу. Очень важно было повернуть в свою сторону общественное мнение. Вильгельм заранее позаботился об этом составлением манифеста, каждое слово которого было продумано и имело вес. Он объявил, что выступает в защиту английских законов, постоянно нарушаемых нынешним королем, и в защиту веры, подвергаемой столь явному притеснению. Он клятвенно уверял, что у него нет никакой мысли о завоевании и войско его будет удерживаться строжайшей дисциплиной. Как только страна освободится от тирании, он отошлет войска назад. Единственная цель его - созыв свободно и законно избранного парламента. На рассмотрение этого парламента он обещал предоставить все общественные дела.

19 октября Вильгельм с флотом отплыл в Англию, но сильная буря и противный ветер принудили его возвратиться. Эта задержка привела в уныние его английских союзников, но сам принц отнесся к неудаче с полным спокойствием. 1 ноября он во второй раз вышел в море. На этот раз ему сопутствовал полный успех. 5 ноября корабли вошли в гавань Торэ, и армия Вильгельма, не встретив никакого сопротивления, высадилась на английский берег. Население встречало ее радостными криками. Лондон сильно волновался в ожидании дальнейших событий. Все симпатии англичан были на стороне Вильгельма. Король Иаков пытался бежать, был задержан на берегу рыбаками и переехал в Рочестер. После его отъезда, 18 декабря, Вильгельм торжественно вступил в Лондон. Он благоразумно отказался от короны, которую предлагали ему по праву завоевания, и предоставил решение всех спорных вопросов парламенту. Так как единственный парламент Иакова был избран с нарушением законов, палата лордов созвала 26 декабря тех депутатов палаты общин, которые заседали в последнем парламенте Карла II. Эта палата провела закон о вручении временных полномочий по управлению страной принцу Оранскому и вотировала ему на текущие расходы 100 тысяч фунтов стерлингов. Затем были назначены выборы в новый парламент. Он собрался в следующем году и открыл свои заседания 22 января. 28 января было решено считать бегство Иакова равносильным его формальному отречению. Вопрос о том, кто должен занять вакантный престол, вызвал долгие споры. Все понимали, что реально править страной может сейчас только Вильгельм, но тори очень не хотели провозглашать его королем. Предлагали передать корону его жене Марии. На это Вильгельм отвечал, что никогда не согласится быть слугой своей жены, и если власть не будет вручена ему лично, он немедленно покинет Англию. Ввиду этого тори скрепя сердце согласились, чтобы королевский сан был передан одновременно и Марии, и Вильгельму. Однако правительственная власть вручалась одному Вильгельму и должна была сохраниться за ним даже в том случае, если бы он пережил жену. Затем корону должны были наследовать их дети, а если брак останется бесплодным - сестра Марии, Анна. Но прежде, чем вручить власть Вильгельму, парламент принял билль о правах: в нем четко излагались основные начала государственного устройства Англии. В том числе было утверждено, что король без согласия парламента не может вводить и собирать никаких налогов, созывать армию в мирное время, каким-либо образом мешать свободной работе парламента и вмешиваться в дела правосудия, которое должно совершаться свободно и независимо на основе существующих законов. 11 апреля Вильгельм и Мария короновались как английские короли.

Большим достоинством нового государя была его искренняя веротерпимость. Уже в мае он очень благосклонно принял депутацию шотландского парламента, которая сообщила ему о восстановлении в стране пресвитерианской церкви. Вильгельм старался только о том, чтобы в Шотландии не начались гонения на последователей англиканства. Вскоре по инициативе короля был принят «Акт о веротерпимости». Хотя веротерпимость, провозглашенная им, имела весьма ограниченный характер и освободила от преследования лишь незначительную часть диссидентов, все же Акт стал важным шагом на пути к свободе совести. Католики не получили никаких послаблений, но более по политическим, чем по религиозным причинам. Как в Англии, так и в Шотландии сильны были позиции сторонников низложенного короля (их называли якобитами), большую роль среди которых играло фанатичное англиканское духовенство, очень подозрительно относившееся к веротерпимости Вильгельма. Уже в 1689 г. произошли мощные восстания якобитов в Ирландии и горной Шотландии. Летом 1690 г. Вильгельм переправился во главе большой армии в Ирландию. Здесь 30 июля на речке Бойне произошло решительно сражение, в котором англичане одержали полную победу. Дублин сдался без боя. Все имения мятежников были конфискованы, многие из них принуждены покинуть родину. Вильгельм был признан королем во всех трех частях государства.

В октябре Вильгельм переправился на континент, чтобы вести войну против французов. В феврале 1691 г. он отправился в Гаагу, где происходил большой съезд союзников. Решено было выставить против Франции 120-тысячную армию. Но прежде, чем ее успели собрать, Людовик XIV, лично командовавший войсками в Нидерландах, взял Монс, а маршал Люксембург разбил голландскую армию при Лезе близ Турне. В июне 1692 г. французы взяли Намюр, а в августе произошла битва при Стенкеркене, в которой англичане и голландцы опять были разбиты. В июле 1693 г. в кровавой битве при селении Не-рвиндем Вильгельм в третий раз потерпел поражение. Союзники потеряли более 14 тысяч человек и всю артиллерию. Однако победа эта мало что дала французам. Вильгельм быстро оправился. К тому же его противник, маршал Люксембург, вскоре умер. Заменивший его герцог Вильруа сильно уступал ему энергией. В 1695 г. Вильгельм взял Намюр. С каждым годом он все больше зависел от английских субсидий. Чтобы получить их, он принужден был сделать новые уступки парламенту. Так был принят закон о том, что король обязан каждый год созывать парламент и что состав палаты общин должен обновляться каждые три года. Была уничтожена цензура. Министры сделались ответственными перед парламентом, а не перед королем.

В 1697 г. был подписан мир, по условиям которого Людовик XIV формально признал Вильгельма английским королем. Это был важный успех, увенчавший его двадцатипятилетнюю борьбу против Франции, но Вильгельм считал заключенный мир лишь передышкой и хотел вскоре возобновить военные действия. Он мечтал добиться полной победы над Людовиком, однако парламент решительно встал на пути его планов. В 1699 г. депутаты приняли решение о сокращении английской армии до 7 тысяч человек, причем служить в ней могли лишь англичане (до этого армия формировалась в основном из голландцев). Оскорбленный король уехал в свою голландскую резиденцию. Англичане не очень жалели об этом, но дальнейшие события показали, что Вильгельм лучше предвидел будущее. Прошло несколько лет мира, и спор об испанском наследстве стал явно перерастать в новую европейскую войну против Франции. Несчастное падение с лошади и последовавшая затем скоропостижная кончина помешали королю принять в ней участие, но его проекты и его ненависть к французам перешли по наследству к его преемникам.

Вильгельм Оранский. Борьба за единство Нидерландов

Единые Нидерланды! Мечта Оранского! Принц считал, что пришло время восстановить это единство в габсбургско-бургундском духе, и ему помог случай.

5 марта 1576 г. умер испанский наместник дон Луис Реквезенс де Цунига. Власть перешла в руки Государственного совета, нидерландские члены которого уже давно противостояли испанскому представителю Иеронимо де Роде. Борьба ослабила власть Государственного совета. К этому добавились требования испанских солдат, которые не получали денег более 22 месяцев. Деньги не поступили даже после тяжелого штурма Зирикзее (конец 1575 г.), и солдаты начали открытый бунт, вторгшись в Брабант и Фландрию, чтобы там грабежом и поджогами возместить свое жалование. Население городов Брабанта приготовилось к обороне и потребовало изгнания бунтовщиков, организовав сопротивление и завербовав ландскнехтов. При поддержке «брабантской армии» власть местных штатов превзошла авторитет Государственного совета. Пришла в движение также Фландрия, и когда бунтовщики начали угрожать Генту, Оранского, находившегося в Миддельбурге (и между тем установившего связь в Брабанте и Фландрии), попросили оказать военную помощь. Принц призвал Брабант сбросить испанское иго, а когда члены Государственного совета попытались воспрепятствовать этой антииспанской политике, то были арестованы жителями провинции. С сентября 1576 г. брабантские штаты осуществляли управление, вели переговоры с представителями Оранского и собрали в Генте Генеральные штаты лояльных провинций, где 5 ноября заключили с делегатами Голландии, Зеландии и Утрехта «Гентское умиротворение», - союз севера и юга, - к которому стремился Оранский. Он достиг своей цели: руководить всеми Нидерландами. Теперь нужно было совместно потребовать вывода иностранных войск, обосновывая это дипломатическим вымыслом Оранского: боролись якобы не против короля, а против вероломных сановников, плохо управлявших страной. Понесшие наказание после 1566 г. или покинувшие страну до вторжения были амнистированы, все репрессивные меры отменены. Как только изгнали иностранных солдат, собрались генеральные штаты. Но Вильгельму не удалось разрешить религиозного вопроса; о мире нечего было мечтать. В Голландии и Зеландии католическое вероисповедание осталось по-прежнему запрещенным, тогда как в других провинциях признавался только католицизм. Однако больше никого не преследовали и не наказывали. Генеральные штаты решили определиться по религиозному вопросу позже. Примечательно также, что полномочия расширились, теперь они могли «предписывать», а не только советовать. 8 ноября 1576 г. было подписано «умиротворение».

Правда, осуществлению нового постановления препятствовали многие обстоятельства. Новый испанский наместник, сводный брат дон Хуан Австрийский, который 3 ноября прибыл в Люксембург, с помощью обещаний смог склонить на сторону короля некоторых членов Генеральных штатов. Мешали и многочисленные приверженцы «обособления» во всех провинциях, и прежде всего религиозные вопросы. Статьи «умиротворения» не остановили воинствующего кальвинизма. Против принца выступило местное дворянство. Старые аристократические династии сопротивлялись усилению полномочий Оранского, тем более что теперь он был кальвинистом, а они остались католиками.

Брабант и Фландрия хотели бы видеть принца у себя в стране, но этому помешал герцог Эршо, который еще до 1566 г. был противником Оранского.

Оранский, все еще находившийся в Миддельбурге, достиг между тем следующего: Генеральные штаты поставили условие, что признают дона Хуана в том случае, если иностранные солдаты покинут страну и он присоединится к «умиротворению». Принцу было нетрудно вызвать недоверие к дону Хуану, так как из многих перехваченных писем стали известны намерения нового наместника: сначала завоевать страну, а потом восстановить королевское правление, как это было раньше.

Переговоры Генеральных штатов с доном Хуаном велись в Намене (Намюр), Мархе и Хее. Чтобы еще раз утвердить согласие с наместником, была заключена Брюссельская уния (январь 1577 г.) с целью соблюдать правомочность «Гентского умиротворения» и кальвинистской религии, что, собственно, противоречило духу «мирного договора» относительно религии. Эта декларация открыла путь дону Хуану, который в «Вечном указе» от 12 февраля 1577 г. признал «умиротворение», согласившись на свободное собрание Генеральных штатов и вывод войск, но при этом поставил условие, заключающееся в признании власти короля, полномочий самого Австрийского как наместника и католической религии. Дон Хуан пытался привлечь Оранского к унии, но добился противоположного. Голландия и Зеландия отозвали своих депутатов, и принц смог успешно повлиять на кальвинистские радикальные элементы и прочих в Брабанте и во Фландрии, использовав лозунг «Религия в опасности!». В то время, когда Оранский посещал город как наместник Утрехта, дон Хуан совершил торжественный въезд в Брюссель. Из-за двусмысленных высказываний и преувеличенной любезности создавалось впечатление, что он притворялся. Поэтому во многих фламандских и брабантских городах руководство взяли на себя сторонники принца, которых поддержали вернувшиеся изгнанники-кальвинисты. Влияние Оранского постоянно росло. Дон Хуан забеспокоился, почувствовал себя неуверенно и для спасения видел только один путь: снова начать открытую войну против Оранского, Голландии и Зеландии и арестовать всех еретиков в нарушение договоренностей «Гентского умиротворения». Теперь он решил сражаться с открытым забралом. Наместник удалился в Намюр, захватил цитадель и отозвал назад испанских солдат. Все события указывали на начинающуюся войну между доном Хуаном и Генеральными штатами (июль 1577 г.).

Пробил час Оранского. Радикальные сторонники принца, представители корпораций и другие повсюду создавали городские коллегии («коллегии восемнадцати»); солдаты штатов с помощью голландской кавалерии выгнали оккупационные войска из городских цитаделей, только Намюр и Люксембург оставались на стороне дона Хуана.

Оранскому пришло приглашение из Брабанта и Фландрии, а 6 сентября Генеральные штаты постановили просить принца как члена Государственного совета взять на себя руководство властью в провинциях. Однако поставили принцу условие: относительно религиозных вопросов он должен придерживаться «политики умиротворения». Для официального лица это означало легкую победу, но для человека - огромный успех. Как изгнанник Оранский бежал в апреле 1576 г., чтобы теперь после десяти лет ссылки, десяти лет бедности, унижений и борьбы вернуться на свою фламандскую родину спасителем и освободителем!

Встреча Оранского в Антверпене и Брюсселе подробно описана его современниками. В письмах и свидетельствах городских властей и соратников принца по борьбе воссоздается величественная картина. Но больше всего обращает внимание активное участие в этой восторженной встрече простых людей. Здесь действительно уместно сказать: «отец отечества». Хотя (или, скорее, потому что) каждый знал, что принц - кальвинист и противник дона Хуана, проводивший кроме того, антииспанскую и антикоролевскую политику, его приезд встретили всеобщим ликованием.

18 сентября 1577 г. в Антверпене Оранский ведет переговоры с английским послом Девисоном, так как по-прежнему рассчитывает на помощь королевы . После того как штаты Геннегау установили связи с братом французского короля Франсуа Анжу, герцогом Алансонским, принц снова повернулся в сторону Священной Римской империи; Голландия и Зеландия настоятельно рекомендовали просить о помощи кальвинистского пфальцграфа Казимира. В этом многообразии политических возможностей для Оранского кое-что осложнилось.

24 сентября в Брюсселе на собрание Генеральных штатов его встретили восторженным приветствием, особенно представители Норбертинского аббатства, старые друзья, которые одобряли антииспанскую политику. Генеральным штатам из городов были направлены многочисленные прошения о взятии решительного курса. Присутствие Оранского создало опасную ситуацию для вернувшихся ожесточившихся эмигрантов и проповедников. Поэтому противникам принца из феодального дворянства представилась возможность подорвать его репутацию. Герцог Эршо пытался наряду с ним назначить католического наместника - не испанца и не врага испанцев. На эту высокую должность был избран брат императора , молодой эрцгерцог Матвей. Надеялись, что король в конце концов примирится с габсбургским родственником и отзовет дона Хуана, который все еще находился в Намюре. 4 октяюря 1577 г. Матвей уже пребывал в Маастрихте в ожидании введения в должность Генеральными штатами.

Оранский отразил и этот контрудар, опираясь на растущую силу противников. Радикальная брюссельская «коллегия восемнадцати» потребовала «чистки генеральных штатов» от происпанских элементов и назначения принца «руваардом», т.е. защитником Брабанта. Пока брабантские штаты раздумывали, толпа заставила утвердить это назначение. Так Оранский стал руваардом Брабанта, а также общим представителем нового наместника Матвея. Но герцог Эршо, который привез Матвея, был вскоре арестован Гентской «коллегией восемнадцати» вместе со своими католическими советниками, епископами Ипра и Брюгге. Таким образом ослабили происпанскую партию, и Оранскому удалось ввести в Государственный совет кальвинистов, таких как его представитель Марникс Сент-Альдегонде. 20 января Матвея признали наместником, после того как 10 декабря 1577 г. вторая Брюссельская уния снова закрепила единство провинций. Восемнадцатилетний Матвей согласился иметь рядом с собой принца в качестве высшего военного чина. Теперь Оранский действительно возглавил генеральные штаты. Но важный вопрос не был решен: кто поможет нидерландцам? Продолжались переговоры с французским принцем Анжу. В мае 1576 г. Оранский предложил ему верховную власть над Голландией и Зеландией, после чего помощь была обещана и валлонские католические круги из Геннегау предпочли помощь французов. Переговоры с Англией тоже прошли успешно: пфальцграф Иоганн Казимир по распоряжению королевы должен был оказать важную поддержку. Но, несмотря на все это, для Оранского оставалась угроза вторжения дона Хуана, который со своими итальянскими и испанскими солдатами уже разбил войска Генеральных штатов у Жемблу дошел до Брюсселя и вступил в Геннегау.

Инициатива Оранского добиться единства и претворения в жизнь решений унии была все еще осложнена религиозными отношениями. Напряженность между католиками и кальвинистами влияла на сотрудничество Голландии, Зеландии и Утрехта, с одной стороны, а с другой - всех остальных провинций; разногласия по этому поводу существовали также и в городах. Терпимость, проповедуемая принцем, не нашла отклика. Кальвинизм приобрел много сторонников среди ремесленников и носил определенную социальную и политическую окраску не без демагогического оттенка, что привело к сдержанности дворянских и католических соратников принца. Религиозные различия стали опасными в городах Фландрии и Брабанта, где управляли кальвинистские коллегии, которые часто запрещали католическую религию (например в Генте); они держались также на расстоянии от центральных органов власти и отказывали Оранскому в повиновении. С опасностью религиозных различий была связана угроза обособленности. Так, например, в Генте нетерпимые проповедники Модед и Датхеен, вернувшиеся на родину из Пфальца, подчинились фанатичному пфальцграфу Иоганну Казимиру и клеветали на Оранского. Речи и выступления Оранского и Генеральных штатов против тирании кальвинистов не исправили положения, и в конце концов католики Южной и Французской Фландрии стали защищаться и нашли поддержку у валлонских католиков Геннегау и Артуа, которые уже некоторое время противостояли Генеральным штатам. Принц прекрасно осознавал опасность. В конце декабря 1578 г. он побывал в Генте, но безуспешно. По истечении года «недовольные», т.е. католики из Фландрии, Артуа и Геннегау, объединились в Утрехтский оборонительный союз (6 января 1579 г.). Они еще признавали власть Матвея и Оранского, переписывались с ними и кроме всего прочего требовали непременного соблюдения «Гентского умиротворения» по вопросам религии. Оранскому не удалось выполнить этого требования. Гент оставался глух к просьбам принца, и валлонские «недовольные» в конце концов примкнули к новому испанскому правителю Александру Фарнезе, герцогу Пармскому, сыну Маргариты. В мае 1579 г. распался генералитет, союз - мечта Оранского, на севере началось сепаратистское движение, на этот раз в кальвинистском направлении.

Между тем у принца появились новые заботы, обнажившие его слабость и отсутствие цели. Они отразились и на внешней политике. В период этого кризиса у принца трудно обнаружить прямую внешнеполитическую линию, более того, не будет преувеличением сказать, что она вообще отсутствовала, если не считать таковой его постоянные усилия заполучить французскую помощь.

Оранского покинула всякая надежда на германцев. Принадлежность к кальвинизму лишила его этой возможности. Помочь мог бы только курфюрст Пфальцский, но его сын Иоганн Казимир являлся нетерпимым нарушителем общественного порядка в Нидерландах.

Характерным для политики Оранского было использование противоречий между Англией и Францией; только для Елизаветы французский противник был не очень-то важным. К тому же, как только возникли планы о браке с Анжу, дипломатической игре принца помешали. Французский курс принес Оранскому большие трудности. Анжу исповедовал католицизм, и хотя Оранский заявил, что французский принц очень терпим к религии и не собирается причинять зла кальвинистам, его мало кто поддерживал. В Голландии существовала сильная оппозиция этому курсу, но еще сильнее она действовала во Фландрии и в Брабанте, там Францию считали заклятым врагом.

Сидеть на двух стульях Оранскому сначала удалось. Он предупредил королеву о планах нападения дона Хуана на Англию (испанский наместник хотел освободить ); через Анжу он хотел завести друзей среди валлонского католического дворянства. В августе 1578 г. состоялась договоренность с Франсуа Анжу: его признали «защитником свободы Нидерландов от тирании испанцев и их приспешников!». Французский принц был готов оказать военную помощь, а в качестве ответной услуги получал в залог города в Геннегау и обещание (опасное по своей сути): все завоевания, совершенные им в Люксембурге и свободных графствах, перейдут в его собственность. Анжу двигался в направлении Рейна, и Оранский, теряя престиж, освобождал ему этот путь. Ранее уже упоминалось, что брат Оранского Иоганн, правящий граф Нассау и наместник Гельдерна, предостерегал принца от этой антигерманской дипломатии.

Между тем и в империи началось беспокойство по поводу Нидерландов. Император изъявил желание посредничать между и Генералитетом, но при условии, что будет сохранена верность королю и католической религии. Его брат Матвей, наместник Генералитета, настаивал на помощи Нидерландам как члену Вестфальского округа. Генеральные штаты послали к императору представителя; на рейхстаге, состоявшемся в апреле 1578 г. в Вормсе, появились нидерландские дипломаты Марникс Сент-Альдегонде, верный советник Оранского, и Иоганн Гентский. Марникс должен был потребовать от германских принцев помощи, так как Нидерланды были частью империи и «вообще-то входили в Вестфальский округ». Делегатам рейхстага также нужно было доказать, что покорение Нидерландов повредит империи. Эта тема обсуждалась в феврале 1578 г. на собрании Вестфальского округа в Кельне.

В Вормсе одобрили назначение эрцгерцога Матвея наместником, однако военной помощи не пообещали, хотя к Оранскому отнеслись доброжелательно. Препятствием послужили кальвинистские убеждения Оранского, да и французский курс вызвал на рейхстаге неудовольствие.

Тем временем Оранский почувствовал растущее волнение в стране. По его мнению, нужно было изменить в «умиротворении» статью о религии, что и послужило причиной для возникновения плана установления религиозного мира, который он предложил на Государственном совете в июне 1578 г. Принц предложил следующие условия: во всех городах и деревнях должны были разрешить католическую, лютеранскую и кальвинистскую религии. Но этот религиозный мир не соответствовал соглашению и сначала был отклонен на различных собраниях штатов. Принц настаивал на своем плане, который наконец издался в виде закона 15 октября 1578 г., как раз в тот момент, когда кальвинисты уже повсеместно проповедовали свое учение. Оранский рассуждал правильно: только религиозный мир, пусть даже теоретически, мог принести объединение. В действительности же все было иначе. Непреклонное католическое духовенство и дворянство, с одной стороны (декрет папы, июль 1578 г.), а с другой - энергичные, не считающиеся ни с чем жестокие кальвинисты, видевшие в религиозном мире новый повод для ссор и разъединения, что нашло свое выражение в Атрехтской и Утрехтской униях.

Настоящий союз всех провинций, к которому стремился Оранский, не был достигнут. Целью принца по-прежнему было усмирение религиозных волнений и союз всех провинций, тогда как его брат Иоганн в качестве ответных действий на отделение валлонских провинций в Атрехтской унии стремился к союзу всех северных протестантских провинций с ярко выраженной антифранцузской направленностью, что ему удалось сделать вопреки намерениям Оранского. 28 января была заключена Утрехтская уния, согласно которой, не отвергая Генералитета, на основе религиозного мира был образован отдельный союз северных провинций, не распространявшийся, однако, на кальвинистские Голландию и Зеландию. Важным было то, что ни один член этого объединения не мог самостоятельно заключить союз с иностранным государством. Сначала Оранский не одобрил этот союз, так как, по его мнению, он ослабил Генералитет. Позже он понял, что только Утрехтская уния гарантировала динамику революции, и вскоре к ней присоединились города Фландрии и Брабанта.

Генералитет больше не был актуальным. Это выяснилось на длительных мирных переговорах, которые начались в мае 1579 г. при посредничестве императора. Главной темой переговоров был религиозный вопрос. Генеральные штаты защищали свободу вероисповедания, наоборот, хотел разрешить только католическую религию. Испанская сторона попыталась заставить Оранского отойти от дел, предложив ему за это крупную денежную сумму, а его воспитанный в Испании сын унаследовал тогда бы все его владения и титулы. Это доказывает, насколько Испания опасалась принца как вождя и вдохновителя сопротивления. Оранский не согласился на это предложение. Мирные переговоры не имели успеха, но для католических и роялистских сторонников Генералитета пришел момент примкнуть к наместнику Александру Фарнезе, принцу Пармскому.

Защитники религиозного мира знали, что борьба не закончена и руководство принца необходимо. Король Филипп тоже считал Оранского своим основным противником. По этой причине кардинал Гранвелла, давний враг Оранского, выдвинул план покушения на жизнь принца, чтобы таким образом убрать его с дороги.

Для принца пришло время трудных решений: он должен был во что бы то ни стало подавить атаки кальвинистских экстремистов и возможность каких угодно ограничений. Характерным для взглядов принца явилась «Ремонстрация», представленная им перед Генеральными штатами 24 ноября. В ней содержались следующие положения: необходимы единство и энергичные действия; каждый должен приложить все силы, внести свой финансовый вклад и отбросить собственнические настроения; абсолютно необходимо централизованное управление, и всем должен руководить один человек. Его речь не обошлась без патетики в конце: только если все в едином порыве будут способствовать этому, он, Оранский, готов с ними жить и умереть… Снова для принца стал неотложным вопрос об иностранной помощи. Провал мирных переговоров в Кельне ослабил силу пронемецкого течения; пфальцграф Иоганн Казимир опять покинул Нидерланды. Когда возникли слухи о браке Анжу с королевой Елизаветой, его назначение наместником давало возможность получить помощь из Англии.

С этой целью Оранский составил проект соглашения, которое способствовало принятию Генеральными штатами французского курса. Анжу-суверен Нидерландов! По предложению Оранского этот титул герцогу присвоили. Марникс Сент-Альдегонде заключил договор 19 сентября

1580 г. в Плесси-ле-Тур, а 23 января он был утвержден Генеральными штатами. Анжу стал сувереном с ограниченными полномочиями и наследственным титулом при запрещении присоединения провинций к Франции. Это назначение герцога в расчете на французскую помощь означало отставку Матвея, которую он и получил 7 марта 1581 г. Немецкие принцы почувствовали себя оскорбленными подобным обращением с братом императора. Оранский оборвал все связи с Германией.

Анжу - суверен! Провинции попытались воспрепятствовать этому назначению. Из Гента пришел протест, где говорилось, что французская тирания будет хуже испанской… Но Оранский привел убедительные доводы; он тоже видел опасность, но французский курс казался ему наилучшим. Повстанческие провинции отказались от власти испанского короля.

Отделение от Испании провинций и городов, входящих в Утрехтскую унию, торжественно утвержденное 26 июля 1581 г., являлось актом большого политического значения и по существу соответствовало замыслам, высказанным еще в 1566 г. В своей «Апологии», о которой мы уже упоминали и к которой еще вернемся, Оранский отстаивал мнение, что власть дана королю для блага подданных; король должен править страной по-отечески и справедливо. Там, где этого не произошло в соответствии с естественным правом, разрешается свергнуть недостойного монарха и вместо него избрать нового.

Так как в Кельне не удалось устроить так, чтобы принц по-хорошему покинул Нидерланды, возник уже упомянутый план Гранвеллы убить Оранского, и ввиду того, что Гранвелла являлся всевластным королевским министром, это покушение было политически, теологически и дипломатически обосновано. Королевский эдикт от 15 марта 1580 г. об объявлении Оранского вне закона призывал каждого верного монаха и религиозного человека убить принца, «вождя, инициатора и зачинщика этих беспорядков и главного возмутителя всего нашего государства, короче говоря, чуму христианства, предателя и злого врага нас и нашей страны». Враг Испании и чума христианства! Декрет обещал вознаграждение в 25 000 крон, а также амнистию за прежние преступления и предоставление титула дворянина.

На это объявление вне закона принц ответил в своей «Апологии», одном из самых достойных и впечатляющих произведений в истории. Она была передана Генеральным штатам 13 декабря 1580 г. Это произведение принц написал не один, ему помогали его придворный проповедник, советники, французские кальвинисты Юбер Ланге и Дю Плесси Морней, а также Марникс Сент Альдегонде. Апология была направлена в Генеральные штаты (принц считал, что он обязан оправдаться только перед этими депутатами народа) и представляло собою опровержение всех обвинений, всех якобы совершенных преступлений. Теперь единственным виновником своих бед Оранский считал короля и - в свою очередь, выдвинул против него обвинения - и даже те, которые позже историческая наука признала несправедливыми. Он утверждал, что только любовь и сострадание к народу побудили стать его защитником, при этом Оранский никогда не хотел служить своим личным интересам. Принц защищал идею свободы во всех отношениях. Тон «Апологии» резкий, страстный, атакующий, и вполне понятно, что она в эти тревожные дни взволновала души и призыв к единству и единению не остался без отклика. «Я отстою», - так звучали заключительные слова «Апологии». Оранский хотел с Божьей помощью «отстоять то, что установит народ для свободы и мира».

В «Апологии», распространенной на фламандском, французском и немецком языках, принц делает выводы, анализируя многие события, начиная с 1572 г., а также дискуссии в Бреде (1575 г.) и договоренности в Кельне. В 1577 г. он заявил, что будет хранить верность королю только в том случае, если тот будет уважать привилегии, права и свободы стран… В его словах еще тогда прозвучала угроза. На переговорах в Кельне Генеральные штаты тоже угрожали Испании. Договор с Анжу реализовал этот ультиматум: народ выбрал себе нового монарха. Учение о государстве, созданное кальвинистскими теологами, однозначно утверждало: подданные должны служить государю не как рабы, наоборот, государь должен служить народу; без подданных не может существовать ни один монарх. Так, король Филипп был отвергнут народом и освободил путь Анжу. Относительно Голландии и Зеландии в договоре закреплялось, что эти страны обязаны только принимать участие в защите сообщества. Они выбрали своим верховным правителем не Анжу, а Оранского и 24 июля 1581 г. принесли ему присягу. Штаты начали переговоры со всеми городами и округами Голландии и Зеландии, чтобы те сделали принца своим сувереном. Сан-то штаты предложили, но прошли годы, пока в 1584 г., уже после смерти принца, переговоры были доведены до конца. Во всяком случае, особое положение Голландии и Зеландии ослабило Генералитет, а ощущалось это еще при заключении Утрехтской унии. Наместником Утрехта и Фрисландии остался Оранский.

Молчаливый (Zwijger, лат. Taciturnus), первый штатгальтер Голландии, граф Нассауский и принц Оранский, старший сын графа Нассау-Дилленбургского Вильгельма, родился в замке Дилленбург в Нассау 24 апреля 1533. В 1544 Вильгельму по наследству от умершего бездетным кузена Рене достался титул принца Оранского, к которому прилагалось само княжество и обширные владения в Нидерландах. Тем самым Вильгельм сделался богатейшим из нидерландских аристократов. Воспитанный под руководством симпатизировавшего ему императора Карла V как католик (хотя семейство было протестантским), Вильгельм рано обнаружил дар политика. Когда в 1555 Карл V уступил управление Нидерландами своему сыну Филиппу II, Вильгельм был далеко не убежден в дальновидности политики последнего; все еще оставаясь католиком, он выступал против преследования протестантов. Отправляясь в Испанию, Филипп возложил обязанности губернатора ряда провинций Нидерландов на Вильгельма, а общую власть над страной передал своей единокровной сестре Маргарите Пармской. В 1559 Вильгельму случайно (от французского короля Генриха II) стали известны некоторых детали намерений Филиппа относительно Нидерландов, но он предусмотрительно воздержался от комментариев, за что получил прозвище "Молчаливый". Вильгельм воздержался от участия в неудавшемся восстании 1566-1567, но, когда Филипп направил на его подавление герцога Альбу, он отступил в Германию (где вернулся к религии, которую исповедовал в детстве), собрал здесь на собственные средства и при помощи некоторых сочувствующих немецких князей войско и вторгся в Нидерланды . Попытка противостоять испанцам оказалась неудачной, однако на протяжении следующих трех лет Вильгельм находился в тесной связи (в первую очередь через своего брата Людовика) с движением сопротивления, известным как "гёзы" (от фр. les gueux, "нищие"). Часть из них - морские гёзы - собрала флот и в 1572 захватила Брилле (вблизи Роттердама), что послужило сигналом к общему восстанию в северных провинциях Голландии, Фрисландии и Зеландии. Тогда же Вильгельм, объявленный в Голландии (а затем и в других северных провинциях) штатгальтером, снова вторгся в Нидерланды. Он намеревался восстановить свободу Нидерландов и положить конец религиозным преследованиям. Однако теперь восстание тесно переплелось с кальвинизмом, который укрепил свои позиции в северных провинциях и к которому в 1573 примкнул сам Вильгельм. Преемнику Альбы Рекесенсу-и-Суниге удалось в 1574 одержать победу над протестантами около Нимвегена, где были убиты братья Вильгельма, Людовик и Генрих . Тогда Вильгельм открыл плотины , затопив окрестности, заставил испанцев снять осаду с Лейдена. Когда же после смерти Рекесенса-и-Суниги разнузданная испанская армия подвергла страшному опустошению области, которые она занимала ("испанская ярость"), Вильгельму удалось склонить к восстанию и южные провинции. В Брюсселе собрались штаты; путем переговоров между севером и югом было заключено так называемое "Гентское умиротворение" (подписано 8 ноября 1576), провозгласившее религиозную терпимость и союз всех провинций против испанцев. Новый наместник Филиппа, Дон Хуан Австрийский, утвердил этот договор, но под влиянием Вильгельма Голландия и Зеландия отказали ему в повиновении. Осенью 1577 их примеру последовали Генеральные штаты; Вильгельм был призван в Брюссель и избран штатгальтером Брабанта. Его популярность достигла в это время высшей точки, но завидовавшие ему представители католической аристократии призвали австрийского эрцгерцога Матвея. Вильгельм согласился признать его власть, но фактически продолжал руководить движением. В 1578 стараниями Вильгельма был установлен "религиозный мир", провозгласивший полную терпимость для обоих исповеданий. Но удержать за собой южные провинции ему не удалось: преемник Дона Хуана, Александр Фарнезе, герцог Пармский, искусной политикой сумел примирить их с испанским господством. Северные области заключили в 1579 Утрехтскую унию, легшую в основу Нидерландской республики. Вильгельм не сразу примкнул к унии, все еще надеясь на то, что удастся отобрать у испанцев и южные

Вильгельм Оранский. Мятежный принц [Люди эпохи завоеваний] ван Роосбрек Роберт

ВИЛЬГЕЛЬМ ОРАНСКИЙ И НИДЕРЛАНДЫ

Никогда еще в истории габсбургских Нидерландов, а возможно, и всей Западной Европы, не было личности, более противоречивой чем Вильгельм Нассау, принц Оранский, которого его противник кардинал Гранвелла назвал в насмешку Вильгельмом Молчаливым. Еще при жизни суждение о нем зависело от принадлежности современников к католической или протестантской вере. Католическое дворянство было, безусловно, согласно с королевским указом об объявлении Оранского в 1580 г. вне закона. Повстанцы, население Нидерландов, наоборот, назвали принца «отцом отечества».

Историкам более позднего периода тоже не удалось сделать объективных выводов о личности Оранского. Принц стал воплощением всего дурного, исчадием ада, в то время как для биографов либеральных взглядов и приверженцев протестантизма он являлся героем и каждый его поступок нес печать христианской справедливости, мужества и политической мудрости.

Благодаря борьбе Оранского в конце концов была образована республика, а потом монархия династии Оранских-Нассау, поэтому о принце возник миф, который в жанре панегирика изобразил исторические факты, оставив без внимания ошибки и заблуждения героя. Только в XX веке удалось оценить по достоинству личность Оранского.

Гораздо легче оценить Оранского как политика, чем как человека. Образ государственного деятеля вырисовывается в его официальной переписке, многочисленных речах, памфлетах того времени и мемуарах.

Чрезвычайно редкими являются непосредственные высказывания Молчаливого, которые помогли бы нам судить о нем как о человеке. Например, в описании одного сражения мы находим несколько слов, свидетельствующих о тоске молодого Вильгельма по любимой жене; по отдельным запискам жене Анне Саксонской мы можем узнать об одиночестве человека, которому в постоянной борьбе и заботах не хватает помощи и утешения супруги. А вот мы встречаем веселого Оранского, пишущего поздравление своему брату Иоганну по случаю его бракосочетания, но сразу же после приветственных слов он опять углубляется в политику.

В письме Вильгельма матери перед нами сын, преклоняющий колени у могилы отца. Несколько трогательных жалоб принца старой матери на безысходность борьбы, скорбь по павшему в битве брату перемежаются политическими комментариями и подробными тактическими и стратегическими планами. Едва проклевывается человек, как его снова и снова закрывает политик - Вильгельм Молчаливый. Аристократ, который в течение двадцати лет был вождем и вдохновителем восстания в Нидерландах против Испании! Восстания во имя свободы, или точнее, во имя веры.

И тем не менее нам почти не удается однозначно определить вероисповедание Оранского, который утверждает, правда, после 1573 г., что принадлежит «к единственно истинной религии», но в то же время осуждается кальвинистскими теологами как атеист; в своих письмах до 1566 г. он предстает католическим дворянином, в письмах от 1566 по 1570 гг. - скорее как лютеранин, а после 1573 г. - как умеренный кальвинист. Однако, несмотря на эти религиозные метания, он преисполнен благоговения перед Богом. Хотя, с другой стороны, чтобы доказать свою беспристрастность, он подолгу не являлся к мессе, и некоему духовному лицу даже поручено было проследить за его религиозной жизнью.

История принца - это история нидерландского восстания. В каждом периоде мятежа он являлся его руководителем, и так до самого конца: ко времени его смерти в июле 1584 г. восстание на юге почти закончилось. Вся его жизнь была борьбой. Приход двадцатилетнего Вильгельма в политику (на сторону оппозиции) совпал с началом революции.

Ареной политической деятельности стали габсбургско-бургундские Нидерланды. Карлу V удалось осуществить намерение Карла Смелого: он разделил Нидерланды на шестнадцать провинций, объединил их в Бургундский округ империи (1548 г.) и навсегда закрепил объединение государственно-правовым актом - Прагматической санкцией (1549 г.). Еще в 1531 г. он ввел централизованную администрацию, создав Государственный совет и сделав свою сестру Марию Венгерскую главной правительницей. Правда, от бургундского периода остались штаты различных земель, а его наследием были Генеральные штаты, созданные в виде исключения в XV веке для ассигнования дополнительных денежных средств монархам, имеющим эту прерогативу.

Поскольку Карл V из-за многочисленных войн постоянно испытывал финансовые затруднения, Генеральные штаты стали собираться чаще. Благодаря этому постепенно появилось понимание общих интересов, и в конце концов родилась идея «общей родины», которая укрепилась сознанием политической государственно-правовой связи. Оранский был убежденным поборником и защитником бургундско-габсбургской идеи единства, чье воплощение он до самого конца видел в «генералитете» - территориальной целостности. «Национальное чувство» проявилось в солидарности «против», а не «за» и было еще недостаточно сильным, чтобы окончательно преодолеть территориальную ограниченность.

События того времени способствовали идее единства. Но этому мешало разноязычие - во всех северных провинциях говорили на фламандском диалекте голландского языка, а в южных (Геннегау, Намен, Люксембург, а также в Артуа) - на валлонском диалекте французского языка. В центральной администрации и среди бургундского дворянства говорили по-французски.

Несмотря на многочисленные войны, время правления Карла V было счастливым, император пользовался большим авторитетом. Он считался «здешним», частью народа и постоянно это подчеркивал. Отрекаясь от трона в 1555 г., он с волнением заявил, что ему трудно расставаться с фламандской родиной.

К сожалению, суровые декреты против еретических течений анабаптизма, лютеранства и кальвинизма омрачили картину внутреннего благоденствия страны.

Совсем иначе народ отнесся к его сыну, инфанту Филиппу, который первый раз посетил Нидерланды в 1548 г. Он воспитывался в Испании, не знал ни народного голландского, ни французского языка. В отличие от Карла V, который в первую очередь являлся императором и монархом, а не преданным слугой церкви, Филипп был воспитан в духе строгого благочестия, и ему не понравились приветливость, откровенность и фамильярность народа по отношению к отцу. Филипп был и остался испанцем, и даже намеренно подчеркивал, что он чужой. Сын короля не приобрел популярности отца, а возможно, и не желал ее. В его окружении находились только испанцы, итальянцы и дворяне из свободных графств. Члены его совета тоже были чужестранцами, и хотя он вежливо обращался с нидерландским дворянством, дистанция все же сохранялась. Ему не хватало широты натуры отца, чтобы не обращать внимания на противоречия и натянутые отношения.

Когда Карл V в 1555 г. отрекся от престола, а Мария Венгерская не пожелала остаться правительницей, его наследник Филипп назначил вместо нее герцога Эмануэля Филиппа Савойского, итальянского принца, который с 1553 г. был командующим бургундского войска. Местное дворянство выразило недовольство тем, что король назначил наместником иностранного герцога, а не представителя нидерландской аристократии, например из династии Нассау, Круа, Лаленов и других.

Непосредственно после отречения императора от престола политическая ситуация в Нидерландах была не очень благоприятной. Война короля с Францией охватила территорию Италии и Нидерландов. Финансовое положение было крайне тяжелым, и король при возобновлении военных действий вынужден был обратиться к Генеральным штатам с просьбой о финансовой помощи. Генеральные штаты собрались в Валан-сьенне в самый разгар войны, когда и дала о себе знать их оппозиция, к которой примкнуло знатное дворянство. Субсидию, правда, пообещали, но при этом высказали резкую критику в адрес правительства. Король прекрасно знал, что ини- циатором образования этой оппозиции была высшая аристократия. Когда Филипп II после окончания войны с Францией в 1559 г. покидал Нидерланды, он обвинил принца Вильгельма Оранского и его друзей в активизации оппозиции, в том числе в Государственном совете, где принц Оранский вместе с графом Эгмонтом, а позже с графом Горном, выступали против верного министра короля Антуана Перрено, сеньора де Гранвеллы и против епископа Утрехтского; в провинциальных и Генеральных штатах, где они как члены дворянской фракции оказывали влияние на духовенство и народ. В 1559 г. король уже резко упрекал принца за то, что он возглавлял дворянскую оппозицию, теперь же стало ясно: Вильгельм не мог пользоваться доверием короля, так как был решительно против «чужой власти».

Филипп II перед своим отъездом из Нидерландов, по совету Гранвеллы, назначил правительницей свою сводную сестру Маргариту Пармскую, а не племянницу Карла V Кристину Лотарингскую, которую предлагали Оранский и Эгмонт, что глубоко ранило гордость феодального дворянства, потому что к нему причисляли также и Оранского, хотя он был германского происхождения. Когда в 1544 г. Оранский прибыл в Нидерланды в качестве наследника своего племянника Рене де Шалона, он не мог считаться иностранцем, как это позже утверждал испанский король.

В эти годы германский дом Нассау уже был нидерландской дворянской династией. В 1403 г. Энгельберт фон Нассау, пробст Мюнстерского собора, заключив брак с Иоганной фон Поланен, унаследовал обширные земельные владения в Брабанте: он был бароном Бреда, сеньором Леки, Гертруденберга, Нирварта и т. д. Вскоре он стал членом совета герцога Брабантского Антуана Бургундского; после его смерти занимал то же положение при его преемниках и посредничал между Брабантскими штатами и бургундскими герцогами, но при этом старался не участвовать ни в каких конфликтах. Его преемник Ян IV, с 1442 г. барон Бреда, а с 1450 г. правящий граф Нассау, оставался советником бургундских герцогов, сопровождал их в многочисленных походах и через брак и обмен унаследовал новые владения в Брабанте, а также в Диете и Сихеме. Символом двойной власти (барон Бреда и граф Нассау) является то, что тело его похоронено в усыпальнице собора в Бреде, а сердце - в Дилленбургской монастырской церкви.

Его сын Энгельберт Нассау (род. в 1454 г.) - самый знаменитый представитель династии Нассау в нидерландско-бургундских провинциях, тогда как его брат Иоганн договору от 8 мая 1457 г. в Бреде получил германские земли. Только замок Дилленбург остался их совместной собственностью.

Энгельберт Нассау, советник Карла Смелого, занимался также и пост главного правителя Нидерландов. Будучи военачальником Карла, он был взят в плен у Нанси, позже верно служил Марии Бургундской и ее мужу Максимилиану, участвуя в их войнах против Франции и фламандских городов (победитель в Гингате, 1479 г.). Земли Нассау часто вносили огромный выкуп за освобождение из плена Энгельберта. Он был дростом Брабанта, губернатором Люксембурга, правителем Голландии, Фландрии, Артуа, соправителем Нидерландов, а в 1501 г. даже их правителем, близким другом принца Филиппа Красивого, верным полководцем и дипломатом императора Максимилиана. Когда в 1504 г. рыцарь ордена Золотого Руна Энгельберт, на щите которого был девиз: «Это я, Нассау!», умер, историограф Молине написал о нем: «Благочестивейший и храбрейший, не ведавший страха и никогда не бежавший с поля боя…»

Брак Энгельберта с Кимбургой Баденской был бездетным, поэтому в качестве его наследника в Нидерланды еще в 1499 г. прибыл старший сын брата Генрих Нассау. Верный сподвижник Габсбургского дома, он стал советником и военачальником императора Максимилиана, хотя чаще служил ему как дипломат. В 1506 г. император назначил его воспитателем эрцгерцога Карла, позже он стал энергичным помощником Карла V на переговорах об избрании императора. С тех пор Генрих Нассау, пребывая в свите императора, являлся скорее другом и советчиком, а не только дипломатом и военачальником. Вторым браком он женился на сестре Филиберта де Шалона, принца Оранского. Сын Генриха Рене де Шалон унаследовал от Филиберта титул принца Оранского, а в 1538 г. после смерти отца занял его место в Нидерландах. Он тоже вошел в число близких друзей императора и стал правителем Голландии, Зеландии и Утрехта.

В 1544 г. двадцатишестилетний Рене де Шалон, граф Нассау, принц Оранский, барон Бреда и т. д. погиб при осаде Сен-Дизье. Его брак был бездетным, поэтому еще в военном лагере у Ришмона он назначил своим наследником одиннадцатилетнего двоюродного брата Вильгельма фон Дилленбурга, старшего сына Вильгельма Нассау. Но возникли трудности из-за религии. В Орании, а также в Нидерландах вряд ли потерпели бы наследника-лютеранина. Не будем вдаваться в подробности многочисленных переговоров по поводу наследования. Было решено, что мальчик до прибытия в Голландию должен выйти из-под влияния родителей-протестантов, особенно убежденной в своей вере матери Юлианы фон Штольберг, и сразу же переехать в Бреду или Брюссель. Его отцу предложили отказаться от опекунства и согласиться на то, чтобы юный принц воспитывался в Брюсселе в католическом духе.

22 августа 1544 г. последовал отъезд наследника из Дилленбурга в сопровождении отца, и 6 сентября для Вильгельма Оранского в возрасте 11 лет и 4 месяцев начался нидерландский период его жизни. Никто не подозревал, какой человеческой и политической трагедии положило начало это событие.

Юный принц сперва жил в замке Нассау у Бреды под опекой трех католических дворян и воспитывался там вместе с двумя отпрысками германских городов фон Изенбургом и фон Вестербургом. В 1548 г. воспитатель Жером Перрено, сеньор Шампани, брат епископа Гранвеллы, посчитал, что пришло время для переезда в Брюссель. Но только в декабре 1549 г., после того как будущий король Филипп в сопровождении герцога Альбы принял принца Вильгельма в роскошном, в отделанном в духе эпохи Возрождения замке Бреда, он смог поселиться при дворе правительницы Марии Венгерской. Позже он перебрался в официальный брюссельский дворец дома Нассау, о котором упомянул Дюрер во время своего путешествия по Нидерландам.

Принц был молодым, знатным, одаренным и богатым наследником, владения и титулы которого мы вкратце перечислим: барон Бреда, владетельный сеньор Штеенбергена, Розендала, Остер-хаута, Гримбергена, Витена, Граве и Куика, дрост Брабанта, сеньор Виандена, Дасбурга, Сент-Вейта, Леки, Нирваарта, Сихема, Диеста, Меерхута и прочее, принц Оранский, граф Нассау…

Отец хотел, чтобы сын и в дальнейшем воспитывался при дворе императора. Пребывание в Бреде и Брюсселе стало решающим моментом. Германского принца видеть там не желали, принц, нужен был бургундский, габсбургский нидерландский дворянин, воспитанный на «голландский манер»; этому способствовали католическая религия и французский язык. То, что Вильгельм в переписке и обиходе пользовался французским (свои последние слова он произнес тоже по-французски), показывает насколько сильно повлияла на него чужая среда. Его мать, убежденная лютеранка, вынуждена была смириться с переходом сына в католичество.

Тем не менее долгие годы в отсутствие Вильгельма между Бредой и Дилленбургом не прерывались тайные связи: велась сердечная переписка, взаимно обменивались небольшими поручениями, передавали друг другу кое-что из продуктов. Принц помогал своей семье и деньгами. Кроме того, отец и сын в то время довольно часто встречались.

В 1548 г. принц, по поручению императора, появляется на рейхстаге в Аугсбурге. Тогда ему было только 15 лет, но очень скоро он завоевал благосклонность императора. Может быть, это было вызвано воспоминаниями о покойных к тому времени друзьях Генрихе и Рене, а может, для короля было важно укрепить через принца отношения с дружески настроенными германскими принцами-протестантами, или же император быстро оценил выдающиеся способности Оранского, человека высокоодаренного, темпераментного, но умеющего владеть собой, деликатного, молчаливого, со светлой головой! Говорят, что правительница Мария ревностно ходатайствовала за принца перед императором, и тот оставлял юношу в своих апартаментах во время важных дипломатических и даже частных разговоров.

Нет ничего удивительного, что способный молодый человек занимал высокий политический и военный пост. Первый брак Вильгельма, которому энергично содействовала Мария Венгерская, еще больше поднял его престиж. Нравы молодых придворных оставляли желать лучшего, и, по-видимому, правительница, стараясь оградить юного принца от опасностей придворного разврата, сочла необходимой раннюю женитьбу. Брак восемнадцатилетнего Вильгельма с богатой наследницей Максимилиана фон Бюрена, заключенный в 1551 г., сделал его сеньором Эгмонда и Леердама, графом фон Бюреном, и т. д., то есть богатейшим дворянином Нидерландов, чья собственность почти равнялась королевской. Он располагал большими доходами, которые, однако, очень быстро истощились. Молодой принц жил пышно, держал многочисленных слуг, тратил огромные деньги на содержание двора. Расходы на службе у короля были очень высокими, поэтому у Вильгельма появились крупные долги - бич любого дворянина того времени.

Личность принца раскрылась не столько в военном деле, сколько в дипломатии. Набор войска, вербовка и командование кавалерией были под силу любому знатному дворянину. Несмотря на это, о принце довольно рано (1551 г.) становится известно как о «командире и капитане» 200 кавалеристов, а в 1552 г. во время войны с Францией он получает под командование полк. Вильгельма можно было встретить и в Меце при строительстве крепости Мариенбург, а в 1555 г. он стал главнокомандующим Маасской армией (письма жене и правительнице свидетельствуют о гордости и чувстве выполненного долга); при этом назначении Карл V обошел опытного полководца графа фон Эгмонта. Когда принцу исполнилась 22 года, он отказался от назначения губернатором Люксембурга, объяснив это молодостью и отсутствием опыта.

Между тем его назначили членом Государственного совета, и в октябре 1555 г. он прибыл из военного лагеря, чтобы присутствовать на церемонии отречения и прощальных торжествах императора. Карл появился на собрании Генеральных штатов, опираясь на плечо принца, и передал власть своему сыну Филиппу. Оранский же был произведен в рыцари ордена Золотого Руна. Его военная карьера длилась с короткими перерывами до 1559 г.

До и после 1555 г. принц Вильгельм часто совершал поездки по поручению Марии или наместника для ведения важных переговоров с депутациями вражеской стороны о финансовом положении, об обновлении властей в брабантских городах, о перемирии с противником. В конце февраля 1558 г. по поручению Карла V он доставил во Франкфурт императорские регалии и акты отречения от трона. Когда Вильгельм был во Франкфурте, он получил известие о болезни жены. Принц поспешил домой через Дилленбург и прибыл как раз вовремя, чтобы успеть проститься с молодой супругой.

Еще не прошла боль от утраты так рано покинувшей его любимой супруги - «истинного друга», - а государственные дела снова поглотили его. Весь август 1558 г. принц вел переговоры о мире в Воселле, а 3 апреля 1559 г. по поручению короля подписал мирный договор в Като-Камбрези. В мае договор был ратифицирован в Брюсселе и вскоре после этого торжественно оглашен в Париже. Там принц появлялся в обществе графа Эгмонта и герцога Альбы, людей, которые сыграли потом особую роль в прологе нидерландского восстания.

Жизнь, не знающая покоя! По поручению короля, он был поверенным при заключении брака по доверенности между королем Филиппом и Елизаветой Валуа, дочерью короля Франции Генриха II, присутствовал также при помолвке правителя Нидерландов Филиберта Савойского с Маргаритой Французской.

Эта миссия при французском дворе оказалась решающей в дальнейшей судьбе принца, и много лет спустя он подробно рассказал о ней в своей защитительной речи - знаменитой «Апологии». Король Генрих, не будучи в курсе политической обстановки в Нидерландах, посчитал возможным открыто обсуждать все секреты с принцем как с уполномоченным короля, которого он встречал на всех переговорах о мире и королевских бракосочетаниях вместе с Гранвеллой или Альбой. Во время охоты в Венсенском лесу он сообщил Вильгельму о планах короля Филиппа, переданных через Альбу. Филипп и Генрих намеревались бороться за истребление всех протестантов не только во Франции и Нидерландах, но и во всех странах, «христианского мира». Целью, по словам Генриха, было учреждение испанской Инквизиции во Франции и Нидерландах.

В «Апологии» Оранский подробно рассказал, насколько глубоко потрясло его это сообщение, что именно тогда он принял решение всеми силами противостоять планам католических королей и вместе с простым народом бороться против их намерений.

Пусть остается открытым вопрос, правильно ли Генрих истолковал принцу планы Филиппа, но то, что последний стремился к истреблению еретиков, подтверждают его многочисленные действия и высказывания. Нельзя не согласиться с мнением Рахваля, германского биографа принца Вильгельма, что после того как Оранский, пробыв вождем оппозиции и руководителем революции до 1580 г., позже вернулся к хранимой им тайне, в его воспоминаниях вполне могли перемешаться этот разговор и события, на самом деле имевшие место в другое время. Здесь очень трудно отличить вымысел от правды. Но как бы то ни было, с 1580 г. политическая деятельность принца в основном сводилось к участию в оппозиции, направленной лишь на сохранение сословных привилегий, а после 1559 г., и уже тем более после 1563-го, выступавшей за изменение религиозных отношений.

7 августа 1559 г. в Генте собрались генеральные штаты, так как Филипп хотел попрощаться со своими подданными. Он никогда больше не увидел своих богатых, процветающих нидерландских провинций. Принц был назначен правителем Голландии, Зеландии, Утрехта, Западной Фрислан-дии, Воорне и Бриля и сопровождал короля от Гента до Флиссингена, где стоял на приколе испанский флот. Мы не заблуждаемся: Вильгельм Оранский Молчаливый, Вильгельм фон Нассау до сих пор следовал путем своих нассауско-брабантских предков. Но с 1559 г. он изменил курс. Принц становится вождем оппозиции политическому режиму, регентше, влиятельнейшему министру короля Гранвелле, и именно в этом качестве предстает исторической личностью, шагнувшей далеко за пределы бургундско-нидерландского мира и сыгравшей значительную роль в истории Западной Европы и империи.