– Энгель Навапович, из Казани вы вернулись в родной Актанышский район на свою прежнюю работу. Как вы восприняли это возвращение? – Хотя и проработал в Казани пять лет, в родной район вернулся с радостью, так как все это время я с ним не расставался. Каждую неделю ездил, и эти поездки заряжали меня на целую неделю. В Актаныше моя мама, слава Аллаху, жива-здорова, ей 94 года. Спасибо нашему Президенту Рустаму Нургалиевичу, у меня была возможность остаться в Казани, но я попросил вернуть меня обратно в родной район. Его решение было положительным, за что я ему очень благодарен. – Планируется, что в Актаныше появится современный горнолыжный комплекс. Уже известно, где именно он будет построен? Готов ли проект и кто финансирует объект? – Мысль о комплексе появилась давно, еще с времен, когда я работал главой района. Ее предложил сам Рустам Нургалиевич, который тогда был еще премьер-министром. «Вот эта ваша гора на северной стороне. Там есть вертолетная площадка, тут же майдан для Сабантуя. Может, сделаете такой комплекс?» – высказал мысль он тогда. Проекты на стадии завершения. Конечно, это не на бюджетные средства. На нашей территории работают три нефтяные компании. Надеемся, что в будущем за счет них реализуем. Актаныш – красивейший уголок природы, исконно татарский район. Одним из направлений, которые будут приоритетными для Актаныша в будущем, мы видим направление туризма. И, конечно, мы надеемся, что такой комплекс будет служить привлечению туристов. – Вы в Актаныше провели несколько республиканских мероприятий. Почему? Из-за того, что сами работали на республиканском уровне? Или хотите сделать Актаныш центром культурной, спортивной, татарской жизни? – Скорее второе. Еще до Казани я в нашем районе проводил множество мероприятий совместно с Всемирным конгрессом татар. Конгресс глав татарских сёл, Съезд татарских предпринимателей, в прошлом году – межрегиональный конкурс Альфии Авзаловой и Всероссийский фестиваль гармонистов. Сегодня Актанышский район – это единственный из татарских районов, где сохранилась татарская самобытность. В нашем районе дети с первого и второго классов обучаются на татарском языке. Конечно, родители имеют право, и мы можем открыть по их желанию и русские классы. Но на данный момент факт остается таким: 98 процентов жителей нашего района – это татары. И нам хочется сохранить наш район в виде некоего центра, где происходит по-настоящему татарская жизнь. В нашем районе еще до моего отъезда в Казань при помощи руководства республики были реализованы два больших проекта. Они вызывают у меня особую гордость. Первый – государственный ансамбль песни и танца “Агидель”. У нас в республике всего два таких госансамбля, один из них в Казани, второй – в Актаныше. Второй проект – гуманитарная татарская гимназия, она единственная в республике. В нашей гимназии обучаются дети из многих регионов России, в этой татарской среде они в совершенстве овладевают татарским языком. Таким образом, проект полилингвальных школ, который начал наш первый президент Минтимер Шарипович Шаймиев, уже несколько лет реализуется у нас. Цель нашей гимназии такая же – выпускники в совершенстве должны владеть тремя языками: татарским, русским и английским. Это одно из главных направлений, которых мы придерживаемся. У нас очень красивая природа. По территории Актанышского района протекают четыре реки – Белая, Кама, Сюнь и Ик, наш район расположен между этими реками. В сельском хозяйстве у нас сохранились колхозы, конечно, в измененной форме, но они работают и отвечают за сохранение, формирование социального лица деревни. С этой точки зрения мы стараемся, чтобы наши деревни были красивые, ухоженные, чистые, какими и должны быть татарские деревни, татарские хозяйства. Районный центр – село Актаныш – отстроен очень красиво, по проекту. Мы стремимся сделать из Актаныша всесторонне образцовый татарский район. Конечно, это касается и труда. Лучшим труженикам полей у нас присуждается звание «Актанышский хлебороб». Где хлеб, там уже и татарская борьба корэш. Турнир имении Мусы Джалиля по татарской борьбе в этом году провели здесь. Мы считаем, что именно на Актаныш в будущем должен пополнять ряды наших видных писателей, поэтов, людей искусства и творчества. И мы работаем, возлагая на себя такую ответственность. Поэтому мы ведем речь о создании района, образцового в труде, с комфортными условиями для жизни людей и с сохранением татарской самобытности. – Какие еще у вас планы в области национального образования в Актаныше? – Я всегда работаю с убеждением, что будущее любой страны, республики, района определяет человеческий капитал. Не сырье, не станок, а человеческий капитал. Нам приходилось изучать опыт очень многих стран. Возьмем Сингапур – там нет ни грамма сырья, а она является нефтеперерабатывающей страной. Если посмотреть на уровень жизни человека, то увидим, что в его основе лежит система образования. Раньше мы говорили, что главное воспитание дает семья. Но если в детском садике ребенок не получит хорошего уровня знаний, то в школе он уже не освоит эти знания. Если в средней и основной школе не получит, то в вузе уже сложно подготовить из этого студента человека высокого профессионального уровня. Школу я сравниваю с жерновами. Если в них кладешь некачественные зерна, то не стоит ожидать, что мука получится высокого качества. Поэтому каждая система на своем уровне должна давать качественное образование: детский сад, средняя школа, основная школа и, конечно, высшие учебные заведения. Только так нам удастся получить людей, имеющих подготовку, отвечающую требованиям жизни. Поэтому мы в своем районе создали эту систему. От кого зависит качество воспитания и образования на районном уровне? Конечно, от руководителя отдела образования. И от методического центра многое зависит. Системно работаем с директорским корпусом, учителями. И, конечно, с детскими садами, со средними и основными школами. Также у нас есть ресурсный центр. Они работают как продолжение друг друга. – Как вы думаете, ситуация, возникшая в последние годы с преподаванием татарского языка, и такой результат – это были ожидаемые события или для вас они были неожиданными? – В 90-х годах у нас многое изменилось, было введено много новшеств. К концу советской эпохи в Казани осталась всего одна школа с преподаванием татарского языка. В 90-х годах татарские школы открывались как грибы после дождя, очень много. После этого пошел некоторой застой. Надо сказать, что в области преподавания татарского языка были недоработанные стороны. Потому что в наших учебных программах татарскому языку отводилось определенное количество часов, и над сокращением этих часов работа не велась. Не была разработана методика преподавания татарского языка для развития коммуникативных навыков у детей, главное – не велась подготовка учителей. Поэтому мы стали всю свою деятельность вести в данном направлении. Мы смогли разработать и внедрить множество новых проектов, которые служили повышению престижа татарского языка. Я очень радуюсь тому, что сегодня Президент Татарстана Рустам Нургалиевич Минниханов и первый Президент республики Минтимер Шарипович Шаймиев ведут работу по созданию татарских школ. Если бы я не осуществил в Актаныше то, о чем говорил ранее, причем сам являясь министром образования, то это было бы неправильно. Я в этом направлении делаю все от нас зависящее. И думаю, что надо распространить этот опыт и в другие районы республики. – В каком случае мы смогли бы отстоять прежнюю систему обучения? – Я не хочу возвращаться к тем скандальным событиям, если честно. Вы, журналисты, активно участвовали в этих обсуждениях и сами отлично знаете. В Республике Татарстан два государственных языка – русский и татарский. И если татарский язык является государственным, как же мы должны были отказаться от обязательного изучения родного татарского языка в школах? Я всегда оставался при своих принципах, остаюсь и сегодня. Свои мысли, идеи, проекты реализую в родном районе. – Много раз было сказано, что методика преподавания татарского языка неправильная. Вы с этим согласны? – Детей, изучающих татарский язык, надо разделить на три категории. Первая – это дети, проживающие в татарских районах, таких как Актанышский. Муслюмовский, Сармановский, Азнакаевский, Арский – здесь в деревнях сохранился татарский язык, дети хорошо владеют родным языком. Думаю, именно из этой категории детей мы можем ждать будущее поколение писателей, поэтов, творческой интеллигенции татарского народа. С такими детьми надо вести углубленное изучение татарского языка. Вторая категория – это дети из татарских семей, где родной язык подзабыт и ребенок плохо владеет татарским языком. Этих детей необходимо обучать по отдельной программе. И третья категория – русские дети. Я убежден, что ни один родитель в Татарстане не против того, чтобы его ребенок знал больше языков. Мы ведь и сами родители, поэтому только рады. Ребенок должен найти себя в жизни. Будет знать больше языков – и ему самому полезнее. Особенно в Татарстане, никто из родителей не против знания татарского языка, который в республике является государственным языком. Ошибка была в том, что русскоязычных детей мы обучали основам грамматики, тогда как должны были им дать разговорные навыки, чтобы ребенок знал язык на уровне, необходимом для общения со сверстниками. С этой целью нами были созданы учебники и методические пособия «Салям». Стали готовить учителей, работающих по этой методике. Работа и сейчас продолжается, в будущем она даст свои плоды. – Как вы думаете, теперь, когда татарский изучается по желанию, какие пути сохранения языка могут быть эффективными? – Я считаю, что огромный толчок работе по сохранению языка дал наш Президент Рустам Минниханов. Замечаете ли вы, а я замечаю: у людей появляется желание изучать татарский язык. Это не только на уровне школ, но и в жизни, на улице, на различных собраниях ощущается. И это началось недавно, даже в годы моей работы в Казани до такой степени не было. Это наш Президент так поставил, и это проникает во все сферы. Сейчас Минтимер Шарипович работает над созданием сильных элитных школ. Из истории нашего народа мы видим, что наши медресе были знамениты на всю округу, то же самое медресе Иж-Бобья в Агрызском районе – о нем знали в европейских странах. Мне в свое время сказали: почему же такое не может быть сейчас и в Актаныше? Я ставлю перед собой цель создать в Актаныше гуманитарную татарскую гимназию, которая будет давать татарскому миру сильную элиту. – Татарская общественность считает вас человеком, который принципиально защищал преподавание татарского языка. Вас называли чуть ли не национальным героем, вам посвящали стихи. Как вы восприняли такую поддержку? – Конечно, это для меня были тяжелые времена. Приходишь из прокуратуры, пресса тебя ругает. И в этот момент получать поддержку людей, которые на твоей стороне, – могу сказать, что в те сложные времена они давали мне силы жить. Если бы не они рядом, то запросто можно было уйти в депрессию. – Энгель Навапович, в годы работы министром образования вы занимались многими важными проектами, преобразованиями в системе. Какую свою работу могли бы сейчас вспомнить с особой гордостью? А что не удалось сделать? – Да, у нас было много новых проектов. Но чтобы они давали результат, должна быть система управления. Министр образования – это управляющий, он должен управлять системой образования. Когда я пришел в министерство, методический центр относился к министерству, а отделы образования – к муниципалитетам. Мы добились того, чтобы рассмотреть этот вопрос в Совете безопасности. Рустам Нургалиевич нас поддержал. И мы можем сказать, что создали систему управления. С одной стороны, за качество образования отвечало Министерство образования. А с другой стороны, руководители отделов образования в районах, школы – все относились к главам районов. Так ведь не может быть. Я даже не мог спросить, как идет работа. А Президент передал эти полномочия министерству. То есть мы вместе с главами районов назначали руководителей отделов образования. Также мы создали систему базовых школ. В республике более 2000 школ, мы сделали более 700 базовых школ. И в этих школах мы гарантировали качество образования. То есть смогли создать систему, позволяющую увольнять и назначать директоров, назначать после подготовки и т.д. Это дает свои результаты. И, конечно, сегодня самая большая проблема в системе образования – подготовленность преподавательского и директорского корпуса. Надо сказать, было реализовано довольно много проектов. Разработана программа подготовки педагогов. Не все могут работать учителями. Это должно исходить из семьи. Поэтому мы начали такой проект: выбирали тех, у кого родители – учителя, кто показал себя в школе, пропуская через несколько этапов отбора, выдавали грант и зачисляли в учебное заведение. Эти студенты получают 15 тысяч рублей стипендии и после обучения едут работать в родной район. Был проект по сертификации учителей, выпускающихся из педагогического вуза. Помимо диплома и экзаменов они сдавали тест на готовность работать в школе. Были и отрицательные отзывы, но тем, кто получил сертификат, мы выдавали грант «Наш новый учитель». Мы их рекомендовали базовым школам. Это тоже была большая работа по повышению качества образования. В этом году в Казани проходит чемпионат мира по рабочим профессиям WorldSkills. Помню, как мы впервые зашли к Рустаму Нургалиевичу и рассказали ему об этом всемирном движении, предложили нам тоже присоединиться к нему. Первый чемпионат России мы провели у нас. А сейчас вот видите, достигли такого уровня. Первый чемпионат в 2014 году стал большим стимулом для средних специальных учебных заведений. Раньше они были связаны с Министерством социальной защиты РТ. Мы посчитали, что это неправильно, и 72 средних специальных учебных заведения вернули Министерству образования. Конечно, при помощи Президента. После ознакомления с их материально-технической базой пришли к мнению, что нельзя оставлять их в таком положении. Появился новый проект совместно с ресурсными центрами и работниками производства. С их прямым участием стали появляться вот такие мощные ресурсные центры. Сейчас, насколько я знаю, из более тридцати. Это требование современной жизни. Мастера с золотыми руками сейчас нужны. Если область производства уже сейчас не займется подготовкой кадров, у него нет будущего. Таким образом, этот чемпионат стал большим стимулом. И, конечно, детские сады. Во-первых, в садиках мы должны раскрывать таланты детей, психологически готовить их к начальной школе. И, во-вторых, ребенка надо обучать русскому, татарскому, английскому языкам. Поставили такую задачу. Почему наши нынешние выпускники школ не до конца соответствуют требованиям конкуренции? Потому что они не могут общаться на английском. В мире ведь так много общения. Если наши ученики выпускных классов будут свободно говорить на английском, владеть IT-технологиями, то у них надежное будущее. Мы сейчас в Актаныше тоже ставим такую задачу. На республиканском уровне пока этот вопрос не решен. Наши ученики едут в зарубежные страны. Если мы хотим видеть конкурентоспособность наших учеников выпускных классов, они также должны знать и турецкий, арабский и китайский языки. Поэтому мы начали работу в этом направлении. И, конечно, по национальному образованию. На момент моего назначения в министерстве уже и отдела национального образования не осталось. Его восстановили. Постарался объездить регионы России, помогли татарам в регионах с пособиями. Начали работу по подготовке методики преподавания татарского языка, учителей, учебных пособий. Но многое еще не сделано. Не удалось завершить работу по созданию системы преподавания татарского языка. Работы очень много. Начали движение олимпиады. Открыли Центр олимпиады. Создали лагерь «Дуслык». Сегодня нужна направленная подготовка детей. Если у наших учеников недостаточный уровень знаний, мы должны приглашать преподавателей из Санкт-Петербурга и Москвы. Сейчас выросло число участников олимпиад. Когда-то мы были на четвертом месте, а сейчас стали равняться с Санкт-Петербургом. Москва, Санкт-Петербург, затем мы. – Ваши дети владеют татарским. Как вы думаете, внуки будут знать татарский? – Как же им не знать свой родной язык? Моя старшая дочь живет в Англии. Уже 12 лет как уехала. У меня три внука. Все трое говорят на татарском языке. Все же зависит от семьи. Потому что мама с ними говорит только на татарском языке. Их отец араб, с ним они общаются на арабском, а между собой на английском. Я горжусь ими. Все равно начало, толчок идет от семьи. Конечно, роль школы тоже очень большая. И детского садика. Но незнание родного языка, допущение забвения родного языка – это проблема семьи. Пока был министром, я не мог так говорить. Сейчас уже не боюсь это сказать. Поэтому, конечно, зависит от родителей. Как поставишь в семье, так и будет. Есть семьи, где родители татары, а дети татарского не знают. Это страшная ситуация. Уровень мышления ребенка все равно на его родном языке. А затем, конечно же, надо в совершенстве знать язык нашего государства – русский язык и язык мирового общения – английский. Если ребенок их не знает, то у него нет будущего. А если знает китайский, турецкий – еще лучше. Такой ребенок нигде не пропадет.
В «языковом кризисе» в Татарстане, связанном с добровольностью изучения татарского языка, похоже, поставлена окончательная точка. Свой пост покинул глава минобразования республики Энгель Фаттахов. Экс-министра называли лоббистом сохранения обязательного преподавания татарского языка. Впрочем, есть и иные версии этого кадрового решения.
Президент Татарстана Рустам Минниханов от должности министра образования и науки Энгеля Фаттахова «в связи с переходом на другую работу». Полпред президента в Приволжском федеральном округе Михаил Бабич признал: глава минобразования Татарстана был уволен в том числе в связи с вопросом о русского и татарского языков в школах республики. При этом, как отметил полпред, отставка Фаттахова «связана не только и не столько с языковой проблематикой».
«Что касается отставки – была озвучена информация о том, что в работе образовательных учреждений прокуратурой было выявлено около 3680 нарушений. Возможно, такое большое количество нарушений сыграло свою роль», – сообщил газете ВЗГЛЯД депутат госсовета – парламента Татарстана, член профильного комитета по образованию, культуре, науке и национальным вопросам Артем Прокофьев.
«Достоверно не известно, связаны ли все эти нарушения с языковым вопросом, но информация о количестве нарушений до нас была доведена», – сообщил татарстанский парламентарий.
«Разрядка языкового кризиса уже происходит»
5 ноября прокуратура Татарстана признала, что обязательное изучение татарского языка в школах федеральному законодательству. Чуть более чем за сутки до этого решения глава минобразования Энгель Фаттахов подписал новый учебный план.
Как газета ВЗГЛЯД, хотя в документе говорилось, что он носит рекомендательный характер, эти рекомендации содержали требования по-прежнему изучать татарский в обязательном порядке. Преподавание же русского должно вестись на добровольной основе. Письмо с рекомендациями сразу же появилось в соцсетях.
В прокуратуре Татарстана заявляли, что министр образования вышел (точнее, неоднократно выходил) за пределы своей компетенции. Фактически Фаттахова обвинили во вторжении в сферу федерального правового регулирования. В связи с этим в адрес премьер-министра Татарстана Алексея Песошина прокуроры подготовили представление, потребовав незамедлительно отозвать методички и привлечь к дисциплинарной ответственности чиновников, нарушивших федеральные законы.
Отметим, что следом за прокуратурой республики депутаты госсовета Татарстана 29 ноября единогласно за добровольное изучение татарского в качестве государственного языка республики в объеме двух часов в неделю.
Ранее соблюдать право на изучение родного языка требовал президент Владимир Путин. Так, в июле на заседании Совета по межнациональным отношениям глава государства поручил Генпрокуратуре и Рособрнадзору « принудительного обучения неродным языкам и государственным языкам республик вопреки воле родителей детей как их законных представителей». При этом глава государства добавил, что языки народов России являются неотъемлемой частью их самобытной культуры. «Изучать эти языки – гарантированное Конституцией право. Право добровольное», – подчеркнул Путин.
Откликаясь на это замечание, Казань часы уроков русского, но при этом сохранить и обязательные уроки татарского.
«Мне кажется, разрядка языкового кризиса в Татарстане уже происходит. Связано это с решением органов власти Татарстана, которые согласились с курсом федерального центра на то, что изучение татарского языка не должно быть обязательным для всех. И смещение Фаттахова является признанием этого факта», – заявил газете ВЗГЛЯД бывший депутат Госдумы, директор Института политических исследований Сергей Марков.
«Нам сейчас пока не очень ясно, какая из двух версий его смещения более реальна. По первой версии, Фаттахов не смог обеспечить признание обязательности изучения татарского языка для всех, делал это недостаточно энергично. По другой, он, наоборот, слишком сильно отрабатывал этот вопрос и действовал настолько энергично, что вызывал раздражение у федерального центра и поссорил руководство республики с федеральным центром. Какая из двух версия верна – время покажет, сейчас сложно сказать», – пояснил эксперт.
«Но то, что должность покинул человек, позиция которого была противоположной позиции федерального центра, однозначно будет способствовать разрядке языкового кризиса в республике», – подчеркнул Марков.
Был ли кризис?
Председатель Комитета Госдумы по делам национальностей, депутат от Татарстана Ильдар Гильмутдинов, в свою очередь, полагает: отставка Энгеля Фаттахова не связана с дискуссиями о формате преподавания языков в республике. «Это не так, – подчеркнул депутат в беседе с газетой ВЗГЛЯД. – Фаттахов как руководитель структуры исполнительной власти выполнял те решения, которые были приняты госсоветом Республики Татарстан – об изучении татарского языка в равных объемах с русским языком. Министр образования реализовывал эти меры».
Проблема же, по мнению парламентария, состояла «в отсутствии норм, которые должны были быть установлены на уровне Министерства образования РФ». Республики, регионы «как могли, как понимали», так и восполняли отсутствие таких общефедеральных норм, «чего, на мой взгляд, нельзя было делать», подчеркивает депутат. «Нужно было урегулировать эти процессы, если мы хотим говорить о едином образовательном пространстве. Надо было создавать образовательные стандарты, программы с учетом двух языков, четырех языков, или даже четырнадцати (в случае Дагестана)», – отмечает Гильмутдинов.
Депутат убежден: говорить о каком-либо кризисе или противостоянии в вопросе об изучении татарского языка – значит неверно понимать суть проблемы. Которая, как еще раз отмечает Гильмутдинов, коренится в рассогласованности образовательной политики центра и регионов.
«Отношение Фаттахова к учебному процессу было самым серьезным»
С точки зрения депутата госсовета Артема Прокофьева, проблему все же надо было искать не в Москве, а в Казани – а точнее, в политике ряда представителей исполнительной власти Татарстана. «Нужно также понимать, что ситуация, которая сложилась в этой сфере, была заложена не Фаттаховым, а его предшественником, министром образования Альбертом Гильмутдиновым (глава минобрнауки Татарстана в 2009–2012 годах – прим. ВЗГЛЯД)», – полагает Прокофьев. «Тогда были введены новые федеральные государственные образовательные стандарты – и при этом никакой работы не было проделано по согласованию порядка работы в регионах. То есть новый министр работал по той схеме, которая де-факто уже существовала в регионе, и проблема была заложена не при Фаттахове, а при Гильмутдинове», – резюмирует Прокофьев.
По мнению собеседника,
никакого языкового кризиса в Татарстане на данный момент нет.
С другой стороны, как отметил в беседе с газетой ВЗГЛЯД политолог, экс-председатель Всемирного Форума татарской молодежи Руслан Айсин, «тема языка и образования – тяжелая, и Фаттахов не был специалистом по этой теме». «Он менеджер, и менеджер достаточно эффективный, это хорошо видно по тому району, которым он руководил, – заметил собеседник. – Но ему была поставлена задача, задача была очень сложной, и начиная с лета эта задача политизировалась донельзя. В итоге он стал разменной монетой в этой сложной игре».
Текст: Алексей Нечаев,
Марина Балтачева
Связанном с добровольностью изучения татарского языка, похоже, поставлена окончательная точка. Свой пост покинул глава минобразования республики Энгель Фаттахов. Экс-министра называли лоббистом сохранения обязательного преподавания татарского языка. Впрочем, есть и иные версии этого кадрового решения.
Президент Татарстана Рустам Минниханов освободил от должности министра образования и науки Энгеля Фаттахова «в связи с переходом на другую работу». Полпред президента в Приволжском федеральном округе Михаил Бабич признал: глава минобразования Татарстана был уволен в том числе в связи с вопросом о преподавании русского и татарского языков в школах республики. При этом, как отметил полпред, отставка Фаттахова «связана не только и не столько с языковой проблематикой».
«Что касается отставки – была озвучена информация о том, что в работе образовательных учреждений прокуратурой было выявлено около 3680 нарушений. Возможно, такое большое количество нарушений сыграло свою роль», – сообщил газете ВЗГЛЯД депутат госсовета – парламента Татарстана, член профильного комитета по образованию, культуре, науке и национальным вопросам Артем Прокофьев.
«Достоверно не известно, связаны ли все эти нарушения с языковым вопросом, но информация о количестве нарушений до нас была доведена», – сообщил татарстанский парламентарий.
«Разрядка языкового кризиса уже происходит»
5 ноября прокуратура Татарстана признала, что обязательное изучение татарского языка в школах противоречит федеральному законодательству. Чуть более чем за сутки до этого решения глава минобразования Энгель Фаттахов подписал новый учебный план.
Как отмечала газета ВЗГЛЯД, хотя в документе говорилось, что он носит рекомендательный характер, эти рекомендации содержали требования по-прежнему изучать татарский в обязательном порядке . Преподавание же русского должно вестись на добровольной основе. Письмо с рекомендациями сразу же появилось в соцсетях.
В прокуратуре Татарстана заявляли, что министр образования вышел (точнее, неоднократно выходил) за пределы своей компетенции. Фактически Фаттахова обвинили во вторжении в сферу федерального правового регулирования. В связи с этим в адрес премьер-министра Татарстана Алексея Песошина прокуроры подготовили представление, потребовав незамедлительно отозвать методички и привлечь к дисциплинарной ответственности чиновников, нарушивших федеральные законы.
Отметим, что следом за прокуратурой республики депутаты госсовета Татарстана 29 ноября единогласно проголосовали за добровольное изучение татарского в качестве государственного языка республики в объеме двух часов в неделю.
Ранее соблюдать право на изучение родного языка требовал президент Владимир Путин . Так, в июле на заседании Совета по межнациональным отношениям глава государства поручил Генпрокуратуре и Рособрнадзору «проверить факты принудительного обучения неродным языкам и государственным языкам республик вопреки воле родителей детей как их законных представителей». При этом глава государства добавил, что языки народов России являются неотъемлемой частью их самобытной культуры. «Изучать эти языки – гарантированное Конституцией право. Право добровольное», – подчеркнул Путин.
Откликаясь на это замечание, Казань пообещала увеличить часы уроков русского, но при этом сохранить и обязательные уроки татарского.
«Мне кажется, разрядка языкового кризиса в Татарстане уже происходит. Связано это с решением органов власти Татарстана, которые согласились с курсом федерального центра на то, что изучение татарского языка не должно быть обязательным для всех. И смещение Фаттахова является признанием этого факта», – заявил газете ВЗГЛЯД бывший депутат Госдумы , директор Института политических исследований Сергей Марков.
«Нам сейчас пока не очень ясно, какая из двух версий его смещения более реальна. По первой версии, Фаттахов не смог обеспечить признание обязательности изучения татарского языка для всех, делал это недостаточно энергично. По другой, он, наоборот, слишком сильно отрабатывал этот вопрос и действовал настолько энергично, что вызывал раздражение у федерального центра и поссорил руководство республики с федеральным центром. Какая из двух версия верна – время покажет, сейчас сложно сказать», – пояснил эксперт.
«Но то, что должность покинул человек, позиция которого была противоположной позиции федерального центра, однозначно будет способствовать разрядке языкового кризиса в республике», – подчеркнул Марков.
Был ли кризис?
Председатель Комитета Госдумы по делам национальностей, депутат от Татарстана Ильдар Гильмутдинов, в свою очередь, полагает: отставка Энгеля Фаттахова не связана с дискуссиями о формате преподавания языков в республике. «Это не так, – подчеркнул депутат в беседе с газетой ВЗГЛЯД. – Фаттахов как руководитель структуры исполнительной власти выполнял те решения, которые были приняты госсоветом Республики Татарстан – об изучении татарского языка в равных объемах с русским языком. Министр образования реализовывал эти меры».
Проблема же, по мнению парламентария, состояла «в отсутствии норм, которые должны были быть установлены на уровне Министерства образования РФ ». Республики, регионы «как могли, как понимали», так и восполняли отсутствие таких общефедеральных норм, «чего, на мой взгляд, нельзя было делать», подчеркивает депутат. «Нужно было урегулировать эти процессы, если мы хотим говорить о едином образовательном пространстве. Надо было создавать образовательные стандарты, программы с учетом двух языков, четырех языков, или даже четырнадцати (в случае Дагестана)», – отмечает Гильмутдинов.
Депутат убежден: говорить о каком-либо кризисе или противостоянии в вопросе об изучении татарского языка – значит неверно понимать суть проблемы. Которая, как еще раз отмечает Гильмутдинов, коренится в рассогласованности образовательной политики центра и регионов.
«Отношение Фаттахова к учебному процессу было самым серьезным»
С точки зрения депутата госсовета Артема Прокофьева, проблему все же надо было искать не в Москве , а в Казани – а точнее, в политике ряда представителей исполнительной власти Татарстана. «Нужно также понимать, что ситуация, которая сложилась в этой сфере, была заложена не Фаттаховым, а его предшественником, министром образования Альбертом Гильмутдиновым (глава минобрнауки Татарстана в 2009–2012 годах – прим. ВЗГЛЯД)», – полагает Прокофьев. «Тогда были введены новые федеральные государственные образовательные стандарты – и при этом никакой работы не было проделано по согласованию порядка работы в регионах. То есть новый министр работал по той схеме, которая де-факто уже существовала в регионе, и проблема была заложена не при Фаттахове, а при Гильмутдинове», – резюмирует Прокофьев.
По мнению собеседника,
никакого языкового кризиса в Татарстане на данный момент нет.
С другой стороны, как отметил в беседе с газетой ВЗГЛЯД политолог, экс-председатель Всемирного Форума татарской молодежи Руслан Айсин, «тема языка и образования – тяжелая, и Фаттахов не был специалистом по этой теме». «Он менеджер, и менеджер достаточно эффективный, это хорошо видно по тому району, которым он руководил, – заметил собеседник. – Но ему была поставлена задача, задача была очень сложной, и начиная с лета эта задача политизировалась донельзя. В итоге он стал разменной монетой в этой сложной игре».
Глава Татарстана Рустам Минниханов отправил сегодня в отставку вице-премьера, министра образования и науки Энгеля Фаттахова.
В указе говорится, что Фаттахов освобождён от должности "в связи с переходом на другую работу". На его место исполняющим обязанности назначен бывший министр молодёжи и спорта, депутат Госсовета Республики Татарстан Рафис Бурганов.
Отставка министра образования состоялась на фоне языкового скандала. Прокуратура нашла нарушения в системе образования республики. Татарский язык, вопреки нормам федерального законодательства, изучали все ученики в обязательном порядке. Количество часов русского языка не дотягивало до федеральных стандартов. Прокуратура предписала устранить нарушения, а из Министерства образования и науки РФ в Татарстан направили примерный план обучения. В конце ноября на сессии Госсовета Татарстана прокурор республики Илдус Нафиков сообщил депутатам, что школьники региона перестанут изучать татарский язык на обязательной основе. "Добровольно, на основании письменного согласия родителей, в пределах до двух часов неделю за счёт части, формируемой участниками образовательных отношений ", — заявил Нафиков.
Развернувшаяся общественная дискуссия сопровождалась выступлениями и вбросами провокационного характера. Например, 14 октября в Казани учредительное собрание "Координационного совета народов Поволжья и Урала", в hезолюции которого власти РФ названы "главными виновниками катастрофического состояния языков национальных республик", предлагается в спешном порядке созвать Конгресс народов России и не голосовать за действующего президента России.
Энгель Фаттахов является горячим сторонником и видным лоббистом изучения татарского языка на обязательной основе. Его часто именовали "татарским националистом", "русофобом". Он стал инициатором разделения предмета "татарский язык" на татарский язык и татарскую литературу с резким увеличением их общего объёма в общеобразовательных школах - по 5-6 часов в неделю. Резкое недовольство русскоязычного населения вызвало введение в 2014 году единого республиканского тестирования (ЕРТ) по татарскому языку в 9-х классах. Появился итоговый контроль и после начальной школы.
Когда Владимир Путин на выездном заседании Совета по межнациональным отношениям в Йошкар-Оле (август 2017-го) твёрдо заявил о недопустимости заставлять школьников учить неродной язык и снижать часы преподавания русского, Фаттахов отрегагировал следующим образом: "У нас всё нормально. ...На мой взгляд, президент России не имел в виду Татарстан ". Он последовательно сопротивлялся любым изменениям в данной сфере: "Утверждена концепция преподавания татарского языка и литературы. Это стратегический документ, который задаёт вектор развития ". Несогласие русскоязычной части населения республики Фаттахов игнорировал.
В конце октября 2017-го прокуратура направила президенту РТ представление о несоответствии Фаттахова занимаемой должности.
Энгель Навапович Фаттахов родился 12 июня 1961 года в селе Чишмә Актанышского района ТАССР. Окончил в 1983 году Казанский сельскохозяйственный институт по специальности "инженер-механик". Был 2-го секретарём Актанышского райкома ВЛКСМ и секретарём парткома колхоза им. 40 лет Победы, работал 1-м заместителем главы администрации Актанышского района, в 1998-2012 годах - глава Актанышского района. В 2012 году назначен министром образования и науки Татарстана. С сентября 2013 года также стал вице-премьером РТ. Назначение сельского князька министром образования вызвало неоднозначную реакцию. Всё объясняется просто. Кадровое решение пролоббировал экс-президент Татарстана Минтимер Шаймиев, ибо Актанышский район - его малая родина.
Для национал-сепаратистов одиозный Фаттахов стал национальным героем. Соцсети публиковали мемы "Будь как Энгель", подчёркивая, что министр борется за статус татарского языка. Сегодня, в день его отставки, запущен целый флешмоб
Карьера на волоске: 10 вещей, которыми за 5 лет работы запомнился министр образования и науки Татарстана
Как только вопрос изучения татарского языка вышел на федеральный уровень и принял характер скандала, активизировались слухи о скорой отставке министра образования и науки Татарстана Энгеля Фаттахова. Недавно он отметил 5-летний юбилей работы на этом посту, и «БИЗНЕС Online» решил, пообщавшись с инсайдерами, рассказать, что вышло из кадрового эксперимента, вознесшего главу одного из сельских районов на министерский пост.
«ОБ УХОДЕ МИНИСТРА ШУТЯТ УЖЕ 5 ЛЕТ»
В октябре 2017 года исполнилось 5 лет с прихода Энгеля Фаттахова на пост министра образования и науки РТ. И по иронии судьбы этот месяц стал одним из самых тяжелых в карьере чиновника.
Прежде всего особым знаком стал сам приход Фаттахова в минобрнауки в октябре 2012 года. Почему на фундаментально важную должность назначили главу Актанышского района с образованием инженера-механика, который практически всю карьеру делал «близко к земле»?
Представляя нового министра, в то время премьер-министр РТ Ильдар Халиков : «Энгель Навапович вырос в учительской семье, его отец 45 лет работал в системе образования. Актаныш с его приходом в короткие сроки стал лидером во всех направлениях, в том числе в области образования».
Согласно популярной легенде, когда президент давал поручение найти нового министра вместо уходившего в ректоры КНИТУ-КАИ Альберта Гильмутдинова , он поставил задачу найти среди глав районов кого-то, кто имеет хоть какой-то опыт работы в образовании. И он у Фаттахова действительно есть: после аспирантуры с ноября 1992 по май 1993 года он преподавал на кафедре сельскохозяйственных машин Казанского сельскохозяйственного института.
Но скорее в данном случае можно говорить о некоем кадровом эксперименте. «В последнее время у нас такое часто практикуется — на руководящие должности назначают не людей из сферы образования, а хорошо зарекомендовавших себя менеджеров-хозяйственников», — тогда «БИЗНЕС Online» тенденции начальник одного из казанских роно.
В Татарстане таким золотым кадровым резервом, людьми, которые могут управлять чем угодно, считаются главы районов. «На всех уровнях говорят, что руководящие посты должны занимать профессионалы, а в итоге происходит совершенно по-другому», — сетует в беседе с «БИЗНЕС Online» педагог с 50-летним стажем работы в школе, руководитель профсоюза работников образовательных организаций РТ Юрий Прохоров , но тут же замечает, что у него как у представителя профессионального сообщества взаимоотношения с министром образования «порядочные». «Надо отдать ему должное: он всегда стремится посоветоваться, откровенен, всегда стремится узнать наше мнение», — говорит председатель профсоюза. Это подтверждает и директор одной из казанских школ: «То, что у него нет профильного образования, иногда, наоборот, выглядит преимуществом, потому что он слушает в два раза внимательнее и задает много вопросов».
Вспоминается «Град обреченный» Стругацких, где подопытных бросали с одной должности на другую: сегодня — мусорщик, завтра — следователь. Удачен ли эксперимент? Факт остается фактом: Фаттахов на сегодня пребывает на посту министра образования РТ дольше, чем трое его предшественников.
№2. « ОН СДЕЛАЛ ВСЕ, ЧТОБЫ ТАТАРСКИЙ ВОЗНЕНАВИДЕЛИ»
Фаттахов явно был недоволен положением второго государственного языка Татарстана, но для исправления ситуации выбрал самые простые и понятные методы — больше часов, больше контроля Фото: prav.tatarstan.ru
Языковой вопрос стал особенно важным для бывшего руководителя района Фаттахова. Он явно был недоволен положением второго государственного языка Татарстана, но для исправления ситуации выбрал самые простые и понятные методы — больше часов, больше контроля. Отчасти эту политику связывают и с именем выдвиженца Фаттахова Ильдара Мухаметова , который занял пост замминистра в 2014 году. Сравнительно молодой выпускник татфака до этого руководил лицеем-интернатом №2 (бывшим татаро-турецким лицеем).
«Вешать всех собак на Фаттахова неправильно — у русскоязычных вопросы по поводу изучения татарского были всегда, — говорит наш источник в руководстве образовательной сферой РТ. — Но раньше мы старались спокойно не доводить до конфликта, а с его приходом началось давление в этой области».
Именно новый министр стал инициатором разделения предмета на татарский язык и татарскую литературу с резким увеличением их общего объема в общеобразовательных школах — по 5–6 часов в неделю.
Учебно-методическая база при этом осталась прежней. Учебники писали татары, в совершенстве владеющие языком и окончившие национальные школы, а методик преподавания языка и литературы для русских не придумали, утверждает эксперт: «У нас татары не владеют такими знаниями, какие требовались от русских детей. Все русскоговорящие к соседям-татарам бегали за помощью, но и они, даже со знанием разговорного языка, зачастую не могли помочь».
Несмотря на стоны с мест, Фаттахов в 2014 году ввел единое республиканское тестирование (ЕРТ) по татарскому. И это стало последней каплей для родителей — они буквально завалили Москву жалобами. До этого в школах проводились итоговые контрольные работы для русскоговорящих, предлагалось несколько вариантов сдачи экзамена для знающих язык. Новую аттестацию дети воспринимали как полноценный экзамен, ведь правила проведения схожи с ЕГЭ. К примеру, на экзамене обязаны присутствовать представитель министерства, руководитель пункта проведения ЕРТ, его помощник, организаторы, дежурные на этажах и у входа, медработники и полицейские, а также сопровождающие обучающихся. На выполнение задания — 2,5 часа. Кроме того, в прошлом году в 15 пилотных районах РТ помимо тестирования на экзамене ввели раздел «Говорение». Появился итоговый контроль и после начальной школы. Результаты ЕРТ вроде бы ни на что не влияли, а желавшие избежать тестирования в день его проведения массово «заболевали» (без последующих пересдач), но психологический эффект оказался мощным.
Под давлением оказались и татарские школы. Фаттахов требовал, чтобы учебники заказывали только на татарском (отсюда и претензии прокуратуры об использовании не одобренных минобрнауки РФ учебных материалов). «Это было невозможно, — говорит один из наших собеседников. — Не было ни педагогов, готовых работать в таких условиях, ни соответствующей инфраструктуры. В результате в татарских школах начался отток и учеников, и кадров. Мы своими же руками губили национальное образование, потому как в школах у нас подушевое финансирование и с сокращением учеников уменьшалось выделение средств».
На недавней сессии Госсовета РТ министр признал огрехи в преподавании татарского языка и представил программу исправления ситуации. Но время упущено Фото: «БИЗНЕС Online»
Яркий пример такого «отатаривания» — конфликт с родителями в Азино, где открыли школу №180. Ее ждали годы, родители, вынужденные возить детей в другие районы, завалили республиканские власти жалобами: когда построите, наконец? Но выяснилось, что полилингвальная школа №180 будет гимназией с преподаванием на татарском. «Перед нами поставлена задача открыть как можно больше татарских классов», — не скрывал директор Ильдар Саяхов . В итоге скандал вышел таким, что реализовывать задуманное не стали, ведь непонятно было, куда девать русскоговорящих детей.
«Своим рвением Фаттахов просто подставил республику, — говорит наш собеседник из сферы образования. — Понятно, что вопрос надо как-то решать, татарский язык — сохранять. Мало кто против этого. Но он сделал все, чтобы татарский возненавидели. У меня родственники — татары, так они со скандалом перевели дочь из татарской группы в русскую по одной простой причине — из-за нелепого преподавания не справлялись с обучением. Татары не справляются с обучением ребенка татарскому языку в школе!»
Но были у Фаттахова и интересные заходы, указывают эксперты. Например, появились билингвальные детские сады. Показательно, что родители по этому поводу «бунтов» не устраивали. Кроме того, на недавней сессии Госсовета РТ министр не только признал огрехи в преподавании татарского языка, но и представил программу исправления ситуации: новые учебники, по его словам, разрабатываются уже с прошлого года, учителя проходят подготовку в КФУ по «модернизированным программам». Мол, осталось только потерпеть. Но время упущено.
Впрочем, винить одного Фаттахова за 25 лет провальной языковой политики странно. Он лишь разрушил лицемерный консенсус «мы делаем вид, что учим» самым болезненным способом.
№3. ИСХОД КОМАНДЫ
«То, что он заставлял своих подчиненных говорить на татарском, — неправда. Может быть, такое было, но только в самом начале. Однако сам он говорил на татарском, не обращая внимания на то, понимают его или нет» Фото: mon.tatarstan.ru
Настоящей команды, клуба единомышленников Фаттахову за 5 лет сформировать не удалось. Одна из причин — опять же «районный», по словам наших собеседников, стиль управления. Но если в районе глава — царь и бог, то в столице грубое обращение вызывало вопросы и отторжение, особенно в, казалось бы, цитадели просвещения и культуры.
Фаттахов с самого начала поставил свой коллектив в жесткие условия: совещания в 7:00, а то и раньше стали нормой, а о наличии отчеств у подчиненных министр вроде бы и не задумывался. «Он обращался с подчиненными так: эй, Роза, эй, Тамара! — вспомнил один из участников таких совещаний. — Как в колхозе... Но управлять системой образования с ее сотнями тысяч родителей, детей, людьми с разными менталитетами намного сложнее, чем сельским хозяйством. Командовать не получится, все просто начнет разваливаться».
Как результат — поток увольнений. За время руководства Фаттахова в министерстве сменились 8 заместителей, среди которых Светлана Гиниатуллина , Равиль Хамитов , Айдар Каюмов , Эндже Нигметзянова . В 2014 году в аппарат президента РТ перешел Данил Мустафин , который до этого 10 лет был первым замминистра образования Татарстана. Теперь, по нашим сведениям, он в шорт-листе кандидатов на пост министра.
Также уволились 4 помощника, 6 начальников управделами, более 50 начальников отделов, в том числе районных. Чистка коснулась почти всех районов РТ: среди «выстоявших» остались лишь считаные главы управлений образования — Казани, Бугульмы, Кукмора. «Сегодня в его подчинении работают люди, которые школу даже не знают», — указывает один из собеседников.
Например, недавно замом Фаттахова Павла Фролова — выпускника Казанской сельхозакадемии, долгое время проработавшего в управлении экономического анализа экспертного департамента президента РТ. Между тем люди в структурах министерства трудились годами, нарабатывая бесценный опыт, подчеркивает один из наших собеседников. «Система образования по сути своей консервативна, — подчеркивает он. — Поэтому перемены в ней идут медленно, а любая эволюция преодолевает сопротивление коллективов. Но медленный процесс — не для молниеносных управленческих решений и командного стиля Фаттахова».
Кстати, в министерстве тоже стоял «языковой вопрос». Поговаривали, что Фаттахов заставляет всех говорить по-татарски. Наш источник, хорошо знакомый с Энгелем Наваповичем, подтверждает это частично: «То, что он заставлял своих подчиненных говорить на татарском, — неправда. Может быть, такое было, но только в самом начале. Однако сам он говорил на татарском, не обращая внимания на то, понимают его или нет».
№4. ПОЧЕМУ ВЗБУНТОВАЛИСЬ ДАЖЕ БЕЗРОПОТНЫЕ УЧИТЕЛЯ
Фото: mon.tatarstan.ru
Невзлюбили Фаттахова не только подчиненные в министерстве, но и простые учителя. Причины для этого были. И главной оказалось даже не пресловутое ЕГЭ для педагогов (кстати, в этом году тестирование назначили на 31 октября, но из-за последних событий его перенесли на неопределенный срок). Камнем преткновения стали изменения в системе аттестации педагогов. Получить либо подтвердить первую и высшую категории (а это, как правило, самые опытные и, соответственно, возрастные педагоги) стало возможным, только приехав в Казань. «Министерство показало свое недоверие к районам», — считает наш собеседник, указывая, впрочем, что они были не без греха — приписки там не были редкостью.
Только за 2015–2016 годы аттестацию на подтверждение соответствия занимаемой должности прошли 10,5 тыс. педагогов, или 14,7% от общей численности работников отрасли. Но реализация проверок педагогов оказалась никакой. Чтобы утром оказаться в Казани, некоторые должны были выезжать из своих районов ночью. Учителя, многие из которых, мягко говоря, не в девичьем возрасте, сутками оставались в Казани. Пойти тут многим некуда, денег на гостиницы нет. Женщины спали прямо в коридорах республиканского центра мониторинга качества образования. «Организация была нулевая. В коридорах министерства и центра ЕГЭ учителя ждали своей очереди, некоторые не выдерживали, плакали», — описывает ситуацию свидетель процесса. Представьте состояние человека, которому объявляют: вы лишены категории (по некоторым оценкам, таких оказалось до 30% от всего учительского цеха РТ), надбавок, ваша зарплата как у вчерашнего выпускника педа. Утверждают, что срезать категории нещадно — это было указание министра.
Прохоров, отмечая, что порядок аттестации учителей, в том числе прохождение аттестационной комиссии в Казани, утвержден минобрнауки России и профорганизация следит за его выполнением, констатирует, что процедура действительно вызывает немало вопросов: «Мы много с этим разбирались, говорили, что нельзя учителям сидеть где-то на полу и ждать до 11 ночи своей очереди. В прошлом году наши предложения приняли к сведению — аттестационная комиссия, наконец, начала сама выезжать, например, в райцентры».
Этот эпизод лишь иллюстрация системы. То же отношение сквозило и во введенном в 2015 году ЕГЭ для учителей. Правильно — педагог должен знать предмет. Но организовано все было так, что учителя почувствовали себя униженными. В прошлом году даже появилась к Васильевой с требованием запретить ЕГЭ для учителей, которую впоследствии подписали около 3 тыс. человек. «Здесь у нас с ним было много споров», — замечает Прохоров. Профсоюз настаивал, что ЕГЭ делать нельзя, т. к. в рамках аттестационной комиссии учителя уже сдают аналогичное тестирование. Сначала договорились освободить от ЕГЭ работников с высшей категорией и тех, кто в этот год проходит аттестацию, потом предложили не проверять и первую категорию. Фаттахов поначалу возмутился (кто тогда сдавать будет?), но в итоге согласился.
Однако эти послабления не изменили общего мнения о стиле министра. «Ханский менталитет и байский подход, — говорит один из педагогов. — А вдобавок и двойные стандарты. С одной стороны, требование подготовить школы к учебному году, с другой — под запретом просить с родителей деньги на ремонт. В итоге, с одной стороны, хронический дефицит финансирования и жесткие требования порядка (та же охрана школ), с другой — жесткий, вплоть до увольнения директоров, ответ на поборы (а на что тогда содержать эту охрану?). После всех нововведений до 15 процентов педагогов ушли по собственному желанию. Директора обижены, потому что министр не защищал их. С его приходом коллективы школ, можно сказать, почувствовали свое бесправие».
Впрочем, Прохоров не подтверждает данных о столь чувствительном сокращении педагогов, замечая, что и количество негативных отзывов о деятельности министерства со стороны работников образования за время руководства Фаттахова не увеличилось. То есть якобы до него было немногим лучше.
№5. ГРАНТЫ И ЗАЩИТА ОТ «ВНЕУРОЧНОЙ РАБОТЫ»
Фаттахов стал инициатором новых грантов для учителей Татарстана: «Учитель-эксперт», «Учитель-наставник», «Наш лучший учитель» Фото: mon.tatarstan.ru
Среди нововведений министра были, впрочем, и те, которые педагоги оценили положительно. Именно Фаттахов стал инициатором новых грантов для учителей Татарстана: «Учитель-эксперт», «Учитель-наставник», «Наш лучший учитель». В 2015–2016 годах поддержку в такой форме получили 108 учителей-экспертов и 102 учителя-наставника. Среди новых форм поддержки были и гранты для национального образования, один из последних — «Оста мөгаллим». Хотя и небольшая (6 тыс. рублей), но все-таки надбавка была немаловажной для педагогов. Но, как замечает Прохоров, для этих учителей не были определены функции: «6 тысяч рублей в месяц — за что? За то, что он лучший учитель? Учителя-эксперты, например, могли бы месяц поработать на ЕГЭ, а учитель-наставник должен наставлять молодых. У нас же грант выдали — и на этом все».
Но еще больший положительный отклик вызвала попытка Фаттахова освободить учителей от всевозможной внеурочной «барщины». В феврале 2016 года он к чиновникам, в том числе к руководителю аппарата президента РТ Асгату Сафарову
, с просьбой не загружать учителей непрофильной работой. Министр констатировал, что во многих районах республики учителям поручают обход квартир с целью мониторинга оплаты услуг ЖКХ, сбора сведений об уплате налогов родителями учеников, «их используют в качестве статистов на различных непрофильных муниципальных мероприятиях». Изжита ли эта практика, сказать сложно, но то, что она существовала до 2016 года, зафиксировано документально.
Одно из увлечений Фаттахова — всевозможные рейтинги, создающие иллюзию контроля Фото: mon.tatarstan.ru
Одно из увлечений Фаттахова, создающих иллюзию контроля, — всевозможные рейтинги. Плохого в самой идее ничего нет: рейтинги — это ориентиры. Но вот реализация... Районы по результатам рейтингования поделили на зоны — зеленую, желтую, красную. Результат — все те же приписки и показуха, утверждает наш источник. Чтобы не «покраснеть», стараются и сами школы, и районные управления министерства, и главы. «Раньше считалось, что родина приписок — сельское хозяйство, — шутит собеседник „БИЗНЕС Online“. – Но при Энгеле Наваповиче эта практика пронизала и нашу систему».
Тем временем учреждения зеленой и желтых зон были поощрены проведением серии обучающих семинаров. Повышение квалификации — необходимость, соглашается один из собеседников «БИЗНЕС Online», но и тут был перегиб: «Представьте себе: школа организует семинар, ждут коллег из десятков школ соседних районов и кураторов из Казани. Какой, к черту, учебный процесс?! Все носятся — готовятся неделю, репетируют сценки, ставят открытые уроки, настраивают массу учащихся. Полностью „выбит“ из учебы сам день семинара, потом — разбор полетов. Когда работать-то?»
«Я ему всегда доказывал, что образовательный процесс — это не то что картошку весной посадил, а в августе выкопал, — говорит Прохоров. — Работа учительская не просчитывается даже за год. Целое поколение должно пройти. А тут еще учителя в рейтинг ставят». По его мнению, рейтинг не учитывает самого важного — отношения учителя к ученикам. «Мы в красную зону учителей сажаем, не обращая внимания, где эта школа находится, какой контингент она обучает, — констатирует Прохоров. — Им помогать надо, а не губить. Перекосы с рейтингованиями были».
Злые языки утверждают, что в рейтингование вмешивался и личностный фактор. Например, в зеленую зону одновременно попадали Бугульма, Набережные Челны и Мамадыш. «Его сын работает в Мамадыше (Ильнар Фаттахов возглавляет исполком – прим. ред .), поэтому район и находится на первых местах в рейтинге, — говорит один из наших собеседников. — На самом деле выдающихся результатов там нет». Грустную иронию у сообщества вызвало и то, что в свежем рейтинге самыми сильными среди сельских школ оказались учебные заведения Сабинского района — в Топ-5 они заняли первое, второе, четвертое и пятое места.
Еще один минус рейтинг-системы — учет охвата родным языком. Ошибка фундаментальна: нельзя по этому параметру сравнивать городское и сельское население. Горожане в большинстве своем знают татарский гораздо в меньшей степени. Как можно ставить на одну доску, скажем, Зеленодольск и Богатые Сабы? Но, возможно, это было сделано намеренно, чтобы опять-таки повысить значимость изучения второго государственного.
№7. БАЗОВЫЕ ШКОЛЫ — ЧТО ЭТО ТАКОЕ?
Юрий Прохоров (справа): «Конечно, школа №131 будет лучшей — там на конкурсной основе принимают в 7-й класс. Такой же принцип и в лицее Лобачевского при КФУ. Эти рейтинги ничего, кроме нервотрепки и перетасовки кадров, не дают» Фото: mon.tatarstan.ru
По словам нашего источника, Фаттахов просто замучил всех с тем, чтобы в республике было больше базовых школ: в 2015 году такой статус получили 550 из 1900 учебных заведений. Но что подразумевается под этим понятием, мало кто понимает. Официальная формулировка гласит: базовая — это школа, реализующая программы общего образования, обладающая современным педагогическим, организационно-методическим, информационно-технологическим потенциалом и развитой учебно-материальной базой.
В теории реформа объяснялась тем, что в некоторых районах малокомплектных школ — больше половины. В таком учебном заведении невозможно дать достойное образование, поэтому надо создать сильные базовые школы и прикрепить к ним малокомплектные. Цель начинания — выравнивание качества образования по Татарстану, ведь, если ребенок живет в районе с малокомплектной школой, он может получить плохое образование.
Однако нововведение коснулось и столицы РТ. Например, в июле , что 13 школ Казани укрупнят в 7 учебных центров — сильные гимназии объединят со школами послабее. По задумке, таким образом повысится качество образования. Но точно ли так? Педагоги опасаются усреднения: да, плохие школы по показателям станут лучше, но ведь и хорошие станут хуже. Как говорится, лучшее — враг хорошего. Уровень образования простой перетасовкой не повышается. К тому же в каждой школе свои режим, правила — свой микроклимат, на котором испокон веков держится вся система образования.
«Я говорил: Энгель Навапович, вам зачем эти 500 школ? В чем суть базовой?» — вспоминает Прохоров, который считает, что базовой должна называться та школа, которая может оказать методическую помощь для отстающих образовательных организаций. Для этого методисты должны выяснить, почему школа не тянет, в чем ее проблема. А если такого не происходит, то в рейтингах всегда будут одни и те же школы, для которых создали условия — набрали лучших учителей, лучших учеников, создали инфраструктуру. «Конечно, школа №131 будет лучшей — там на конкурсной основе принимают в 7-й класс. Такой же принцип и в лицее Лобачевского при КФУ. Эти рейтинги ничего, кроме нервотрепки и перетасовки кадров, не дают», — возмущается Прохоров.
Источник в области образования добавляет: министр образования Татарстана настолько зациклился на базовых школах, что даже с Днем учителя поздравлял только те учреждения, которые входят в их число.
№8. «Н Е ВСЕМ ОБЯЗАТЕЛЬНО ПОСЛЕ 9-ГО КЛАССА ИДТИ В 10-Й И В 11-Й»
Фото: mon.tatarstan.ru
С приходом Фаттахова под контроль минобрнауки передали учебные заведения среднего профессионального образования (СПО), ранее курировавшиеся минтрудом, минсельхозом и минпромторгом. Собственно, вывести их на новый уровень было одной из ключевых задач нового министра.
Для этого в республике создали 25 так называемых ресурсных центров. Объем финансирования из бюджета РТ с 2014 по 2016 год составил более 2,3 млрд рублей (ремонт — 2039,3 млн, закупка оборудования — 337 млн). В 2017 году на эти цели планировалось выделить 750 миллионов.
Но, как и в случае с базовыми школами, мало кто понимает, что это такое. «Ресурсные центры не изобретение Фаттахова, эту идеологию мы где-то подсмотрели, — говорит наш собеседник из сферы СПО. — Впрочем, до сих пор никто не понимает, для чего эти центры были созданы».
По словам нашего источника, идеология ресурсных центров была такая — уменьшить количество учреждений профобразования, сконцентрировать подготовку специалистов и деньги, закупив при этом современное оборудование. «И деньги действительно аккумулировали — часть учебных заведений была закрыта, одни техникумы присоединяли к другим, — констатирует источник. — Но правильно ли это? Можно, конечно, как КФУ, всех под себя подобрать, но, мне кажется, при этом теряются мобильность и управляемость».
Кроме того, по идее, у каждого ресурсного центра должен быть якорный работодатель, который готовит кадры под себя. Но полноценно эта система так и не заработала. «Мы столько средств вложили для создания ресурсных центров. Для чего тогда все это было? Вы не абстрактная структура, вы должны работать в интересах экономики нашего региона», — увещевал Минниханов министра образования в ноябре 2016 года.
Конечно, были и плюсы от нововведений: в помещениях ресурсных центров и в ряде техникумов сделали серьезный ремонт. Но, как констатирует источник, к людям отношение не поменялось. Что касается зарплаты, судите сами: преподаватели и мастера производственного обучения на конец 2016 года в среднем получали 22,8 тыс. рублей. Как утверждает наш собеседник, чтобы нормально получать в СПО, надо брать сверхнагрузку. «Но если на одну ставку работать, то кушать нечего, а если на две — кушать некогда, — усмехается он. — И надо учесть, что в профобразовании в основном женские коллективы, весьма специфические: немало разведенных, незамужних... Сложные судьбы у многих».
Как это часто у нас бывает, повышать востребованность СПО попытались и административными методами. «Недавно вопросы повышения качества образования были рассмотрены на заседаниях совета безопасности и кабинета министров, было принято решение, что не всем обязательно после 9-го класса идти в 10-й и в 11-й и далее в вузы», — министр летом 2015 года. Такую политику ведомство вело в связи с нарастающими потребностями в рабочих кадрах: по прогнозным данным минтруда республики, до 2023 года в регионе могут потребоваться более 64 тыс. человек со средним профессиональным образованием, а в СПО обучаются 67 тыс., часть из которых пойдет в вузы. Запущенное преобразование части школ из средних в основные (без 10–11-х классов) дает и еще один плюс: за счет отбраковки негодного материала повышается средний бал ЕГЭ. Впрочем, когда от родителей рекой потекли жалобы на то, что их детей намеренно не берут в 10-й класс, министерство решительно осудило перегибы.
№9. ВЫСШЕЕ ОБРАЗОВАНИЕ ПОКА НЕПОДКОНТРОЛЬНО ТАТАРСТАНУ
Пожалуй, единственный сегмент образования, куда не смогла дотянуться рука Фаттахова, — это вузы
Фото: «БИЗНЕС Online»
Пожалуй, единственный сегмент образования, куда не смогла дотянуться рука Фаттахова, — это вузы. «Вузы ориентированы на российское министерство, — рассказал „БИЗНЕС Online“ один из профессоров КФУ. — Наверное, у руководства университета есть отношения с минобрнауки Татарстана, но на уровне кафедр никакие республиканские проекты не поддерживаются. И о российском-то министерстве вспоминаем только в связи со всякими бюрократическими моментами, а минобнауки республики к нам в текущей практике, слава богу, вообще никакого отношения не имеет».
В области высшего образования Фаттахов отметился, пожалуй, только напряженной полемикой с ректором КФУ Ильшатом Гафуровым по поводу подготовки педагогов, особенно татарского языка. Борьба шла за распределение средств на переподготовку кадров. Ректор КФУ, получившего лишь 37% денег, нажаловался Минниханову. «Ильшат Рафкатович обвинил нас в коррупционной составляющей и говорил, что все 100 миллионов мы должны отдать КФУ», — вспоминал обиду Фаттахов.
В итоге препирательство вылилось в настоящую склоку с обсуждением, чьи дети где учатся. Минобрнауки РТ тогда пояснил, что одна из трех дочерей Фаттахова после КГМУ поступила в один из вузов Великобритании по магистерской программе в 2007 году, когда он еще был главой района. Она вышла там замуж и осталась жить. Остальные две дочери учились в России. В итоге же в послании президента РТ было анонсировано воссоздание педагогического вуза, то есть косвенно его передача КФУ признана ошибкой.
Грызня бульдогов под ковром тем временем продолжается. Есть основания полагать, что противоборство двух гигантов имело место и в с приостановкой в начале июля Рособрнадзором приема в елабужский, а затем и в набережночелнинский филиал КФУ. Тогда Гафуров не исключил целенаправленного «наезда» на КФУ: дескать, все возможно в наше время. По утверждению источника, здесь топорно сработал Рособрнадзор: через 1,5 месяца после проверки, в разгар приемной кампании, ввести запрет на прием в два крупнейших филиала можно только учитывая дружеские отношения руководства Рособрнадзора и Фаттахова.
№10. КУДА ДЕЛОСЬ ДЕТСКОЕ ТЕХНИЧЕСКОЕ ТВОРЧЕСТВО?
Вот уже лет пять Минниханов на различных совещаниях подчеркивает необходимость развития детского технического творчества. Но, как утверждают специалисты, государство такие кружки по-прежнему не поддерживает, спонсоров тоже не найти, все держится на энтузиастах и их связях с предприятиями. «Если 5 лет назад в республиканских соревнованиях по авиамоделизму участвовали 200–250 человек, то сейчас — 20–30, — рассказал „БИЗНЕС Online“ руководитель авиамодельного кружка казанской школы №35, мастер спорта международного класса по авиамоделизму, девятикратный чемпион СССР, обладатель четырех мировых рекордов Александр Смоленцев . — Раньше в каждом районе был центр, сейчас почти все ушло — благодаря „заботе“ министерства образования: ему мы, технические кружки, обходимся дорого... Количество занятых детей падает. Почему? Государство самоустранилось, все ложится на плечи родителей, а не все из них это потянут. У меня кружок бесплатный, но инструменты, материалы, оборудование нужно покупать родителям. Если ребенок заинтересовался, это влетит в копеечку».
Подмога минобру, казалось бы, пришла от федералов. По поручению президента России Владимира Путина за счет бюджета РФ, бюджетов регионов и внебюджетных источников в стране создается сеть детских технопарков «Кванториум». Эдакая инновационная модель дополнительного образования детей. Татарстану выделили 47 млн рублей на создание трех таких центров — в Набережных Челнах, Нижнекамске и Альметьевске. Одно из условий — софинансирование жизни технопарков промышленными предприятиями. И здесь выяснилось, что промышленники вкладываться в такое творчество. Например, в Нижнекамске они заявили Фаттахову, что не понимают, для чего это нужно, — попросту говоря, не верят, что вложения отобьются им подготовленными кадрами, как это, по идее, задумано. В конце концов, промгенералы, например, гендиректор ТАНЕКО Леонид Алехин , обилием непонятной терминологии, которой обосновывается необходимость создания «Кванториума». «Дайте нам деньги — и все!» — был лаконичен в ответе на эти упреки Фаттахов.
Может быть, все дело в прижимистости промышленных генералов? Но есть ощущение, что проект затеян для рапорта о достижении целевых показателей социально-экономического развития. Такого же мнения придерживается и Смоленцев: «В Татарстане раскручиваются модные бренды — робототехника и IT-технология. Особенно в этой области активизировались, когда президент России выступил со словами, что будущее за IT-технологиями. Все традиционное обнулили или не обращают на него внимания — все силы брошены на новые веяния, в которые вкладывают большие средства, а традиционные вещи, такие как классическое техническое творчество, то, что ребята делали своими руками, мягко говоря, обделены вниманием. В Казани за 10 лет закрылось 16 центров по авиамоделированию, а открылось полтора. Сегодня в Казани осталось в лучшем случае 9 подобных кружков. Казань — промышленно-насыщенный город... Насыщенный не роботами, а, к примеру, авиационной промышленностью. У нас есть где учиться в этом направлении и реализовывать себя на предприятиях».
По мнению эксперта, есть потребность в детских технических центрах, обучающих ребят независимо от того, какой очередной фетиш мы имеем на повестке дня — кластеры, робототехнику или цифровую экономику. Централизованный подход и сетевые программы в таких вещах не работают.
Останется Фаттахов на своем посту или нет, вопрос открытый. Последнее слово за Миннихановым. То, что ставят в вину Энгелю Наваповичу, на самом деле не так уж сильно выделяет его из рядов высокопоставленных чиновников Татарстана. Напротив, его стиль руководства скорее доминирующий.
